Лунный странник

Финн вскрикнул. Попытался схватиться за ветку и полетел кубарем со склона. Он кувырнулся раз, другой и, больно стукнувшись, приземлился на живот.

Он лежал, тяжело дыша, затем перевернулся на спину и сел. Финн приземлился в лощине, окружённой папоротниками высотой до плеч и лиственными деревьями. Он посмотрел вверх, на кустарник, откуда упал, но девочки в шапке-панде и след простыл. Он не слышал больше ни звука.

Вот такие дела.

Финн встал, кряхтя и злясь на собственную неуклюжесть. Ощупал красную куртку с капюшоном, но, к счастью, она нигде не порвалась. Падение настолько ошарашило его, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью оценить своё положение. Прежде всего он порадовался, что не поранился и ничего себе не сломал. А потом осознал, какую колоссальную глупость он совершил.

Он не раздумывая убежал в лес. Даже не попытавшись найти Самиру. И вот он уже где-то за оградой бабушкиного сада, и солнце почти зашло.

Финн огляделся. Наверху, возможно, ещё сияют последние лучи солнца, но здесь, внизу, в недрах леса уже ни единого проблеска. Наступили сумерки, стирающие все цвета в природе. Пограничное время, когда люди собираются спать, но просыпаются другие существа.

Финна охватил ужас. У него нет с собой ни мачете, ни перчаток, ни даже фонарика. Он натянул рукава куртки на пальцы.

«Самира!» – вспомнил он. Она тоже убежала в лес? Да, если она погналась за сороками, ведь она ничего не делает наполовину. Значит, она убегает всё дальше и дальше от сада бабушки Веры. А каждый знает, что случается с теми, кто бродит по лесу ночью.

«Я должен был остановить её!» – сказал себе Финн, и страх, словно кулак, сжал его сердце. Он должен был сосредоточиться только на поисках Самиры! Вместо этого он побежал за девчонкой в шапке-панде. Забыв про здравый смысл, про осторожность. Как тогда – с бабочкой.

Мамино предостережение зазвучало у него в голове, как будто записанное на магнитофонную кассету: «Лунный странник выслеживает тех, кто нарушает правила и остаётся в лесу после захода солнца. И когда он находит такого нарушителя правил, он похищает его, уносит в своё логово и погружает в бесконечный сон».

«Опять? Только не это! – подумал Финн. – Пожалуйста, только не это!» Он сжал кулаки. «Дыши, – напомнил он себе. – Паника сейчас никому не поможет». Он ещё раз огляделся и попытался как следует всё осознать. Не позволять своим мечущимся по кругу мыслям затянуть себя в спираль. Разглядеть он ничего не сможет. Но, пожалуй, сможет услышать?

Заставив себя отдышаться, он прислушался.

Шелест листьев папоротника. Где-то скрипнула ветка, в подлеске стрекотали сверчки. Ничего необычного. Ничто не нарушало спокойствия леса.

Финн обхватил руками грудь. Он уже очень давно не сосредоточивался на лесе столь напряжённо. Обычно он защищался от тревожных звуков дикой природы наушниками.

Подавив желание натянуть капюшон, Финн посмотрел на холм, откуда он скатился. Если Самира где-то лесу, то, вероятно, там, наверху.

Звуки леса сопровождали его, пока он поднимался на склон. Вечерний концерт насекомых становился всё громче и громче: к нему присоединялось всё больше и больше голосов. Рука Финна машинально потянулась в карман куртки, но наушников там, конечно же, не оказалось. Он сжал кулак.

«Тебе не нужна музыка», – заверил он сам себя. Но эта мантра не сработала. Что если он снова услышит тот звон? Звон серебряных колокольчиков, который он до сих пор слышит во сне, тут же возвращаясь в ту ночь, когда исчезла Ханна.

Сверчки стрекотали и трещали, потирая своими надкрыльями. В подлеске что-то щёлкало и хрустело. Зашуршали сухие листья – это зверьки вылезали из своих нор, отправляясь на ночную охоту. И среди всех этих звуков раздавался приглушённый, но настойчивый металлический гул.

Финн хотел идти вперёд, но не смог. Звуки окружили его, становясь всё громче и отдаваясь звоном в ушах. Он отвернулся, хотел закрыть уши руками, но вдруг из папоротника рядом с ним кто-то вышел.

Финн отпрянул. Несколько секунд он не мог разглядеть незнакомца. Он слышал только это странное гудение. Похоже на звук в лампочке, которая вот-вот перегорит. Руки Финна покрылись мурашками. Он попятился, но гул становился всё громче и громче, он словно щекотал кожу Финна. Вдруг незнакомец схватил его за руку, и звук прекратился.

– Финн!

Он прищурился. Перед ним стояла Самира, с тревогой глядя на него широко раскрытыми глазами.

– С тобой всё в порядке?

– Ты тоже это слышала? – спросил он.

Она удивлённо подняла брови.

– Что ты имеешь ввиду?

– Что-то… что-то гудело, – только и вымолвил Финн.

Его сердце бешено колотилось.

– Я ничего не слышала, – сказала Самира. – Ничего, кроме этих проклятых сорок. Которые смылись, в самом деле прихватив наш «Грин-Х». Одна из них стащила сразу две канистры. Гады!

Самира, обернувшись, уставилась на кусты, как будто могла сквозь них увидеть и сразить сорок своим свирепым взглядом.

Финн потёр лоб рукой. Его слух, должно быть, сыграл с ним злую шутку. Наверное, потому что он запаниковал. Он покачал головой, и в ушах затрещало.

«Как будто я зажал нос под водой», – подумал он.