Лунный свет

Обри послушно уселась на краю кровати, но ее взгляд по-прежнему приковывала нога, обтянутая лосинами из оленьей кожи.

– А если колено распухнет или у вас начнется лихорадка от такого обращения с ногой?

Остин сдержал смех. Элегантная, очень богатая леди Обри Берфорд, дочь одного из самых могущественных правителей Англии, беспечно сидит на кровати с одним из самых одиозных в высшем свете Англии людей, осведомляясь о его ранах. Неестественность ситуации была единственным оправданием их нелепого диалога. Он хотел, чтобы леди Берфорд поняла это.

– Возможно, но я счастлив уже тем, что вообще сохранил ее, так что не жалуюсь. – Остин указал на открытое окно. – Лучше просигнальте вашему кузену, что у нас все в порядке, а не то он начнет сомневаться, правильно ли поступил, послав меня наверх.

Порочный огонек вспыхнул в ее глазах, когда Обри поняла скрытый смысл его слов, но она промолчала и поднялась, чтобы выглянуть в окно. Освещенная свечой, она надеялась, что ее видно лучше, чем она сама видит в темноте. В конце концов, она разглядела движение у подножия стены и уловила жест Алвана, подающего сигнал, знакомый с детства. Она махнула в ответ, а затем повернулась к своему «пациенту».

– Временами Алван бывает невыносимо чопорным, но у него незаурядный здравый ум. Сомневаюсь, что он попытается взобраться по стене, чтобы защитить мое целомудрие. Я удивляюсь даже, что он помог вам задержать фехтовальщика. Разве он не упал с лошади?

Обри снова примостилась на краю кровати, на этот раз, изучая не колено, а лицо графа. В тусклом свете она мало, что поняла в выражении лица Хитмонта, но ощутила силу и уверенность в его позе и немного успокоилась. Она была более чем благодарна за его общество после всех треволнений этого дня.

Граф откинулся на кровати.

– Он оставил меня разбираться с фехтовальщиком, а сам бросился в погоню за экипажем. Но ваша карета опрокинула тележку с фруктами, экипаж леди Дриби столкнулся с телегой, а собравшаяся толпа сделала невозможной дальнейшую погоню. Он вернулся как раз во время, чтобы постращать пленника именем вашего отца.

– Я пропустила самое интересное, – лукаво усмехнулась Обри. Она чувствовала, что ей удивительно легко с этим мужчиной, которого она знала не более недели. Она не понимала почему, но была рада такому повороту. Играть в такой момент роль солидной мисс значило бы испытывать собственное терпение.

– Осмелюсь предположить, что когда прибудет ваш дядя, вы сможете полюбоваться хорошим спектаклем, – ответил Остин. – Я быстро спущусь вниз по стене, чтобы предложить свою помощь, и у него не будет оснований считать, что ваша репутация пострадала.

Обри нахмурилась.

– Глупости. Не нужно рисковать головой. Просто Алван скажет им, что вы меня защищали. Если это удержит вас от отчаянных поступков, я могу пересесть на окно.

Граф улыбнулся ее наивности, но остался при своем мнении. Сейчас не было нужды ее беспокоить. Когда придет время, он сделает то, что должен сделать.

– Ваше сидение на подоконнике не принесет никакой пользы, зато крайне затруднит разговор. Если вы не хотите спать, мы можем скоротать время, потчуя друг друга остроумными рассказами.

Обри просияла.

– Давайте играть в вопросы и ответы. Я начинаю! Хитмонт подозрительно посмотрел на Обри.

– Никогда не слышал о такой игре. Как в нее играют?

– По-другому ее называют «Честность». Каждый по очереди задает по одному вопросу, и отвечать нужно как можно честнее. Если вы не сможете или не захотите отвечать, вы проиграли. В эту игру интереснее всего играть с незнакомыми людьми. Алвана я могу победить с двух вопросов, такой он самодовольный.

Обри уселась поудобнее на кровати, совершенно не подозревая, насколько неуместно играть в салонные игры, сидя на кровати наедине с незнакомым мужчиной.

– Как вас называла ваша мать?

– Моя мать? – Остин усмехнулся, когда понял суть игры. Она легко победит, как только доберется до неприятных для него вопросов. – Чаще всего дураком, но когда чего-либо хотела – Остином. Если я соглашусь играть в эту игру, вы будете называть меня Остином?

– Конечно, Остин. Теперь снова мой ход. Какое самое неприятное происшествие в вашей жизни?

Хитмонт зарычал, протестуя быстроте, с которой его одурачили, но журчание ее смеха заставило улыбнуться в ответ и вернуло самообладание.

– Я должен был предвидеть, что вы поднаторели в этой игре. Самый неприятный момент… Наверное, случай в школе, когда я усердно склеивал страницы в книге учителя, а, обернувшись, обнаружил, что он на меня смотрит. Наверное, это и самый болезненный случай, далее сейчас я в этом уверен.