Лунный свет

Вскоре я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, можно было открыть глаза и осмотреться. Хотя… зачем? Всё равно ж ничего не вижу. И смотреть всё ещё больно. Но Марка я чувствую. Лежит совсем недалеко. Может, даже спит, судя по его долгому молчанию. И не злится больше, только волнуется. Как же классно теперь знать, что внутри у этого красавчика-колдуна. Любые его эмоции разгораются во мне обжигающим пламенем, я их ощущаю нутром, чувствую своей кожей. Теперь для меня Марк — как раскрытая книга. Восхитительное чувство. Хоть и не очень приятно гореть изнутри.

Я прикрыла глаза и поплыла в сумбурных, неясных сновидениях. Передо мной мелькали события минувшей ночи, кадры из прошлого, какая-то фантасмагория помеси просмотренных фильмов и моей жизни. Жесть. Ну, ничего… хотя бы не больно. И жар ощущаю гораздо меньше. Мне даже стало холодно в какой-то момент.

Меня пробрала дрожь. Надо согреться… как же хочется тепла! Под одеяло, забраться с головой, сжаться в комок, чтобы не потерять и капли жара, всё ещё согревающего изнутри, но остывающего о холодную как лёд кожу. Я вынырнула из тяжёлого дрёма. Приоткрыла глаза. Ох… меня-таки укрыли чем-то тонким. Простынёй, наверное. А сверху положили грелки со льдом по всему телу. Понятно, почему так холодно. Как тяжело дышать… и голова раскалывается. И зачем я проснулась?.. Ах, да… холодно. Я еле приподняла руку, скинув с себя одну из грелок.

— Не скидывай их, — послышался голос рыжего врача, спешащего ко мне. — У тебя температура ниже сорока не опускается даже с ними.

— Хо…лод…но, — дрожащим голосом еле выговорила я.

— Да, я понимаю, но придётся потерпеть. Это лучше, чем сгореть заживо.

— По…чему?..

— Эм… ну… умирать вообще нехорошо…

— Нет… жар… почему?…

— В тебе почти не осталось лунной энергии. Но достаточно много солнечной. Она-то как раз и нагревает тебя, я думаю. Или инфекцию какую подхватила из раны, но я не могу тебя оперировать в таком состоянии. Я тебе уже поставил капельницу и сделал укол антибиотика. Посмотрим, поможет ли…

— То есть… ты не знаешь?..

— Никогда не работал с людьми с контрактом. У вас, вроде как, энергия всегда равномерно распределяется. Но как она воздействует на вас двоих — я вообще не представляю. Не было у нас никогда таких пар. Так что… будем действовать по обстоятельствам.

— Время… сколько?

— Два часа.

— Ночь… мне нужна… луна…

— Да, но… до неё ещё дожить надо. Может, это не из-за солнечной энергии. Тогда ночь тебе ничем не поможет.

— Не попробуем — не узнаем, — внезапно откликнулся Марк.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Ого! Эта решительность, сосредоточенность и жёсткая хватка. Марк собрал свою солнечную силу в кулак, сжал в комок, как это делала я, когда обращалась в кошку и пантеру. Сейчас сотворит какое-то заклинание. Мощное, разрушающее и страшное. Я затаила дыхание. Марк слез с кровати, подошёл к ведьме и положил руку на неё. Глубоко вдохнул и произнёс: “эго то тиби омнэм фортитудинэм мэан… мортую милитас”. Врач с ведьмой что-то испуганно прокричали, но я не смогла разобрать. Потому как меня в этот момент окатила волна жара, а затем внезапно энергия солнца внутри меня растаяла. Вся. До последней капли. Когда я пришла в себя, то заметила, что Марк лежит на полу, а над ним склонился врач. Что произошло?.. Хотя… я уже знаю ответ. После заключения контракта энергия равномерно распределяется обоим. Значит, если из меня ушла вся, то и из Марка тоже. Но… он же тогда… умрёт…

— Марк! — вскрикнула я, натянув на себя простыню и подскочив.

— Всё хорошо, — отозвался врач, не оборачиваясь. — Он жив.

— Как?..

— В нём осталась твоя лунная энергия. Ею он воспользоваться не может. Вот идиот… а если бы лунная энергия не смогла сохранить ему жизнь?!

— Жив…

— Ага, только без сознания. Ну ничего. Сейчас положу его прямо под солнышко, очухается скоро. Ты-то как?

— Я?.. — я прислушалась к своим ощущениям, но кроме жуткой слабости ничего не почувствовала. — Просто слабость. Я в порядке.

— Температура спадает?

— О… не знаю, наверное. Глаза почти не болят. И холодно. Но мне и до этого было холодно.

— Сейчас проверим…

Врач уложил Марка прямо на свет, падающий из окна. Затем подошёл ко мне с каким-то маленьким прибором и приложил его ко лбу. Раздался тихий писк. “О, уже тридцать восемь, — сказал рыжий врач, положив прибор в карман. — Я уберу лёд, но если опять станет плохо — скажи”. Я кивнула и снова легла, укутавшись в тонкую простынь.

Наконец, с меня убрали этот противный лёд. А когда температура спала, ещё дали одеяло вместо простыни и длинную больничную рубаху. Марк всё никак не приходил в себя… но и мне тоже не дали проспаться. Точнее, наоборот, усыпили, чтобы вынуть пулю из левой ляжки. Но после наркоза я проснулась ещё более уставшая и сонная, так что отрубилась сразу, как только увидела всё ещё живого Марка на полу. Как я устала… наконец, этот день закончился. И ночь… наступила ночь.