Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

Она делает шаг вперёд.

– Вы знаете, что мне надо, – отвечает она. – Его не должны были арестовывать.

Вблизи видно, что у Паркера такая же сухая кожа, как у всех колонистов. Белёсые губы, обветренные и шершавые, с омертвевшими чешуйками. На шее болтается тонкая цепочка с приоткрытым старым кулоном, в котором виднеется маленькая зернистая фотография женщины.

– И вы туда же? – Паркер застегивает сумку. – У меня уже с утра здесь околачивалась половина чертового лагеря аборигенов, чтобы рассказать мне, как делать мою чёртову работу. – Ему на веко садится муха, но он даже не вздрагивает. – Им я уже сказал то же самое: вы опоздали. – Муха переползает ему на нос. – Его нет. Сбежал. Имейте в виду, ненадолго.

Ее внимание привлекает револьвер на бедре проводника, сидящего верхом. Она знает, что в тюремные офицеры берут людей со знанием местности и охотничьими навыками. При мысли о том, что Баларри где-то там, у неё по спине ползёт холодок. Без лошади он не сможет от них оторваться.

– Не нужно его искать, – говорит она. – Он тут ни при чем.

Паркер обходит лошадь, и Элиза идёт вслед за ним.

– Он вернулся раньше, на шхуне. Грант видел его в лагере.

Сержант моргает. Муха неспешно отползает и улетает.

– Когда мой отец пропал, его даже не было на люггере. – Его отсутствующий вид ее пугает. – Есть свидетель, который может подтвердить, что в то время он находился здесь. – Теперь разочарование буквально обжигает. – Сэр, разве это не ваша работа – защищать в этом городе всех людей?

– Ты про Гранта? – Паркер не останавливает свои сборы. – Да мне плевать. Как по мне, чёрный свидетель – все равно что никакого свидетеля. Тем более, если тот замешан в колдовстве. – Он делает паузу, чтобы откашляться, сплёвывает мокроту в платок и вытирает платком сапог. – В любом случае, как только я поймаю этого аборигена, его будут судить за нападение на сержанта полиции. Накажут по всей строгости закона. – Подняв голову, он как будто удивлён, что она не уходит. – Брайтвелл, вы только напрасно тратите время. Ступайте своей дорогой.

Она беззвучно открывает и закрывает рот. Перед глазами все плывет. Не только Баларри грозит опасность. Если Паркер бросит все силы на эти бессмысленные поиски, здесь не останется никого, кто мог бы отыскать отца.

– Что ж, тогда я докажу, что он этого не делал!

Хмыкнув, сержант останавливается.

– И как вы собираетесь это сделать?

Элиза опускает глаза, отмечая про себя, что его засаленная борода касается пуговиц на мундире.

– Я знаю, что он ничего не сделал! – Не уверенная, как ответить на его вопрос, она тянет время. – Он бы не стал. Это бесполезная трата ресурсов, в то время как вы должны выяснить, что в действительности произошло с моим отцом. Нет оснований считать, что он умер.

Паркер разражается дребезжащим хохотом, забрызгивая ее блузку ошмётками табака.

– Если вы верите в это, то вы ещё глупее, чем все остальные в этом проклятом городишке.

Она пытается не думать о безжизненном теле отца на дне океана. Пока кто-нибудь не докажет обратное, она будет верить, что он по-прежнему жив. Должна верить в то, что он жив.

Паркер хлопает лошадь по крупу, и животное встает на дыбы, чуть не скинуть проводника на пыльную землю. Сержант подходит к своей лошади. Элиза должна остановить его. Обрывки мыслей крутятся в голове. Горячо. Лихорадочно.

– Я это докажу, – заявляет она с вызовом, пока он осматривает свою винтовку. – Я узнаю, что случилось с моим отцом. Я… я приведу его сюда. Тогда вам придётся отменить поиски. Это докажет, что никакого убийства не было.

Паркер скучающе вздыхает.

– Что ж, Брайтвелл, сделайте одолжение, порыскайте в этом городишке, как какая-то сорвавшаяся с привязи шавка. Найдите мне какого-нибудь ублюдка, который захочет признаться, – фыркает он. – А ещё лучше, как предлагали, приведите своего отца прямо сюда, на эту самую веранду. Вам, наверное, придётся насадить его труп на шест, чтобы он стоял прямо.

Элиза стискивает зубы, но сержант ещё не закончил.

– Заставьте его дышать, мисс Брайтвелл, и тогда, разумеется, я отменю розыск. – Его голос становится елейным. – Кстати, заодно принесите мне золотого гуся. И пусть он будет пожирнее, мне до смерти надоело грызть хрящи опоссума.

Его взгляд сочится ядом, но Элиза полна решимости. Если не поможет сержант, она сама выяснит, что случилось с отцом, и как можно быстрее. Она сжимает кулаки. Мужчины уносятся галопом, исчезая в облаке красной пыли.

Глава 5

Элиза тяжело дышит, грохнув дверью, врывается в кабинет отца. Мягкий свет струится внутрь, освещая танцующие в воздухе пылинки. На мгновение она цепенеет. Здесь все пропитано его запахом. Землистый запах его просоленной кожи, аромат благовоний, которые он зажигал, чтобы отпугивать тараканов.

Она торопливо осматривает комнату. Отец всегда писал в своём дневнике золотой перьевой ручкой. Если ручка сейчас в бунгало, возможно, и дневник тоже здесь.