Лунный свет[ Наваждение Вельзевула. "Платье в горошек и лунный свет". Мертвые хоронят своих мертвецов. Почти конец света]

Жил Михаил Михайлович в небольшой двухкомнатной квартире над аптекой. Из кабинета директора узенький коридорчик выходил прямо на площадку первого этажа, поэтому старый провизор давно уже перестал отличать жилье от служебного кабинета. Частенько он засиживался в директорском кабинетике допоздна после закрытия аптеки. И не оттого, что «горел на работе». Просто любил повозиться со старинными часами. Он покупал старые механизмы, разбирал их, исправлял и снова собирал. В служебном кабинете после окончания рабочего дня заниматься любимым делом было особенно приятно. Еще в молодости он пристрастился к этому, когда один из приятелей уговорил его срочно отремонтировать «мозер».

Здесь, сидя в плотном, пропитанном запахами медикаментов воздухе, он казался себе средневековым магом, волшебником. Выход из кабинета на лестницу директор аптеки именовал «потайной дверцей» и давно уже включил ее в антураж своего причудливого увлечения.

Готовность, с какой Михалыч, как звали директора в давние времена знакомые и друзья, пригласил в квартиру, на какое-то мгновение смутила его. Но тут же вновь в голове вспыхнуло: «Ровно в одиннадцать», а следом еще одна мысль: «Не дать себя заболтать». Он пошел к парадной рядом с аптекой.

Старик давно уже перестал его бояться. Он был уверен, что прощен, хотя бы по причине давности того, что случилось тогда. Пришел — что ж, он знает, что сказать. Скорее всего визитеру нужны деньги. Они по нынешним временам всем нужны. Все будет нормально… Он умеет с такими договариваться… Поднявшись на второй этаж, он открыл дверь квартиры, впустил гостя в прихожую, сказал:

— Давненько не виделись. Какие беды привели к старику?

— За вами я, Михал Михалыч.

— Это ты зря. Пришел — хорошо. Помогу, чем могу. А обиды старые вспоминать не стоит. Мы с тобой о них уже говорили, вроде все выяснили, так зачем… — Он не договорил.

Посетитель выстрелил. Один только раз. Старик осел в кресло с зеленой обивкой и желтыми медными гвоздиками.

— Только собственная рука не предает пока еще, — усмехнулся посетитель. Оглядевшись, придвинул к стене обеденный стол, встал на него и начал останавливать стрелки часов, во множестве висевших на стене. «Коллекция та же», — мельком подумал он, переводя маленькие стрелки на одиннадцать, а большие на двенадцать. «Ровно в одиннадцать», — еще раз вспыхнули буквы.

Он методично делал свое дело, казалось, ничуть не беспокоясь о том, что кто-нибудь может прийти, позвонить в дверь. Остановив последние часы, он мягко спрыгнул на пол, еще раз оглядел комнату и вышел на лестницу, тихо прикрыв дверь.

Глава вторая

— Евграф Акимыч, Алексеев из Василеостровского беспокоит. Не устал на пенсионных харчах?

— Устал, господин Алексеев, страх как устал. А посему весьма удивлен вашему звонку. Только-только собирался телефон отключить и отдохнуть, да вот не успел.

— Слушай, Евграф Акимович, у нас к тебе деловое предложение… И просьба, конечно…

— Господин Алексеев, помнишь поговорку: «Уходя — уходи!»?

— Да кончай ты: «господин, господин». Мы с тобой давние товарищи. Я вот о тебе помню, хочу тебе дело предложить, заработаешь заодно, небось пенсионных на бананы-то не хватает…

— А вот это уж, господин-товарищ, мое личное дело. Да и хватает мне на все, что для жизни нормального пенсионера надо. На работу не зови, не пойду…

— Я и не зову. Я тебе предлагаю работу временную, или на языке гражданских — халтуру. Через частный сыск оформим — милое дело.

— Вот уж уволь. Жену мелкого бизнесмена выслеживать не собираюсь.

— Жену и не надо, Евграф Акимыч. Я тебе дело предлагаю. Помнишь Алхимика?

— И что? Взяли вы его?

— Взяли! Тело получили. Тепленькое. Через тридцать минут после убийства. Один выстрел. Точно в сердце.

— Ну и что? Он же отработанный. Его давно уже брать надо было.

— Это само собой. Собирались, да не успели.

Надо сказать, Михаила Михайловича Семенова по кличке Алхимик разрабатывали давно, еще в бытность Евграфа Акимовича старшим следователем по особо важным делам Горпрокуратуры. Подозревали Алхимика в торговле камушками. Но Семенов хорошо спрятался. С поличным взять не удавалось. А там и Евграф Акимович на пенсию ушел.

— Ну не успели, так что ж… я тоже не успел, хотя и лично гражданину Семенову обещал. Что же такого в убийстве? Небось обычное дело. Счеты сводят авторитеты.

— Может быть, может быть. Все бы хорошо, но понимаешь, второе убийство. Восемь дней тому назад убит Новожилов Валерий Яковлевич.

— Это который начальником следственного у нас в районе был?

— Он самый. Тоже пару месяцев как на пенсии.

— Знаю. И что же?

— Так вот, дело оказалось необычное, хотя поначалу разные версии обрабатывали, а вот самую дикую в расчет не брали.

— Какую это? Там что, призраки, инопланетяне орудовали?

— Почти! — радостно подтвердил Алексеев. — Трое часов было у покойника в доме — все стояли на момент нашего прибытия. Причем все остановились одновременно. Минута в минуту. Точно в одиннадцать.

— Ну так вызывали бы телепатов, экстрасенсов, этих, как их… носо, горло, ухо…

— Уфологов! — почти восторженно подсказал Алексеев.