Лунный свет тебе к лицу (Ты обратилась в лунный свет)

В шесть часов она добралась до последней вещи в самом большом шкафу, светло-золотистого плаща, который упал на пол. Она вспомнила, что, когда на днях поправляла на вешалке голубое платье Нуалы, этот плащ небрежно висел позади него. Мэги машинально проверила карманы в поисках случайно оставленных пустяков — мелочи, носового платка.

В левом было пусто, а в правом ее пальцы коснулись комка земли. Мэги вынула его из кармана. Когда она подошла к туалетному столику и включила лампу, по комнате пролегли длинные тени. В руке у нее лежал ком сухой грязи. Нуала не могла положить его к себе в карман и конечно не стала бы копаться в саду в таком плаще. Он был совершенно новый.

Мэги подумала, что этот плащ, вероятно, из того же магазина, где она недавно покупала одежду. Она неуверенно положила плащ на кровать, интуитивно не решаясь сразу же очистить карман от грязи.

Оставалась еще одна задача перед полным завершением уборки. Надо было перебрать и рассортировать обувь на полу самого большого шкафа. Многое будет выброшено, а кое-что можно передать в «Добрую Волю».

«На сегодня хватит, — решила она. — Остальное на завтра».

Пришло время понежиться в ванне. А потом она оде-нется к обеду с Нейлом. В теснии дня она о нем почти не думала, но теперь поняла, что с волнением предвкушает эту встречу.

53

Дженис н Малком Нортон приехали на отпевание н погребение Греты Шипли вместе. Оба знали ее всю жизнь, хотя близкими знакомыми не были никогда. Оглядевшнсь вокруг во время надгробной речи священника, Дженис вновь с горечью осознала финансовую пропасть между собой и большинством присутствующих.

Она заметила мать Регины Карр. Теперь Регина именовалась Регина Карр Вейн. Они жили в одной комнате, когда учились в «Дана Хол», а потом вместе поступили в «Вассар». Теперь Вес Вейн был главным держателем акции и генеральным директором «Кратус Фар-мацевтикалс», и конечно Регина не была бухгалтером в этой фирме.

Мать Арлин Рандел Грин тихонько плакала. Арлин была еще одной выпускницей «Дана Хол» из Ньюпорта. Когда-то Арлин вышла замуж за Боба Грина, никому не известного сценариста. Теперь же он был всесильный голливудский продюсер. «Арлин сейчас, вероятно, где-нибудь в круизе», — подумала Дженис, завистливо нахмурившись.

Здесь были матери и других ее друзей и знакомых. Все они пришли попрощаться с дорогой подругой Гретой Шипли. Потом, сопровождая их с Кладбища, она с горькой завистью слушала, как они наперебой рассказывают о сладкой жизн «девочек» и своих внуков.

Она испытывала чувство, близкое к отвращению, видя, как Малком ринулся к Мэги Холлоувей. «Мой красивый муж, — подумала она с досадой. — Зачем только я потратила столькo времени, чтобы сделать из него то, чем он никогда не мог стать».

Казалось, он имел все: приятную наружность, безупречное происхождение, отличное образование — латинский колледж Роксбери, Вильямс, юридический факультет Колумбийского университета, даже членство в Менса, где для поступления требуется высокий коэффициент умственного развития. А в итоге все напрасно. Несмотря на кучу достоинств, Малком Нортон был неудачником.

«В дополнение ко всему, — думала она, — он готов меня бросить ради другой женщины и не собирается делиться со мной доходом от продажи дома». Ее мрачное раздумье было прервано, когда она услышала, что мать Регины говорит о смерти Нуалы Моор.

— Ньюпорт нынче не такой, как прежде, — сетовала она. — Подумать только, в доме все было перевернуто вверх дном. Интересно, что искал этот неизвестно кто?

Мать Арлен Грин ответила:

— Я слышала, что Нуала Моор изменила завещание в день своей смерти. Может, тот, кого она обошла в новом завещании, искал старое.

Дженис Нортон прижала ладонь к губам, чтобы сдержать резкий вдох. Неужели кто-то догадался, что Нуала написала новое завещание, и убил ее, чтобы остановить? Если бы Нуала умерла до составления завещания, продажа дома Малкому была бы осуществлена. В его руках находилось подписанное соглашение, и Малком, как управляющий ее недвижимостью, мог сам завершить сделку. «Кроме того, — рассуждала Дженис, — никто не знал об изменении Закона об охране окружающей среды Ветленда и не заинтересовался бы этой собственностью».

«Неужели Малком настолько отчаялся, что пошел на убийство Нуалы ради этого дома?» — спрашивала она себя, вдруг заподозрив мужа в еще больших секретах от нее.

Наконец все распрощались и разошлись. Впереди Дженис заметила Малкома, медленно идущего к машине. Подойдя поближе, она разглядела на его лице страдание и поняла, что Мэги Холлоувей отказалась продать дом.

В машине они молчали. Малком глядел прямо перед собой, потом повернулся к ней.

— Я выкуплю закладную на наш дом, — тихо и монотонно сказал он. — Холлоувей не собирается пока продавать и говорит, что ей предложили больше, а это значит, что, даже если она его продаст, мне от этого не легче.

— Нам не легче, — машинально поправила его Дженис и прикусила губу. Ей не хотелось его злить, не теперь.