Лунный свет тебе к лицу (Ты обратилась в лунный свет)

— Мама так полюбила Мэги. — Он посмотрел на сына. — Я знаю, что ты не виделся с ней все это время, но почему она так равнодушна к тебе, порой просто холодна? Почему?

— Не знаю, — признался Нейл. — Она всегда очень сдержанна и, боюсь, я тоже. Но знаю точно, между нами происходит что-то особенное. — Он покачал головой. — Я много думал об этом. Конечно, дело не в том, что я не позвонил ей вовремя, когда она уехала сюда. Мэги не столь тривиальна. Но я в дороге хорошенько подумал и решил, что могу разобраться.

Он рассказал отцу про то, как увидел Мэги плачущей в кинозале.

— Мне казалось, что не следует ей мешать, — сказал он. — Тогда я решил предоставить ее самой себе. Но теперь мне кажется, что она знала о моем присутствии и не простила, что я не сказал ей ни слова. А ты бы что сделал?

— Я скажу тебе, что бы я сделал, — в сердцах ответил его отец. — Если бы я застал твою маму в такой ситуации, я был бы рядом с ней, обнял бы ее, сказал бы что-нибудь, но обязательно дал бы ей знать о том, что я рядом.

Он сердито посмотрел на Нейла.

— Я бы сделал это независимо от того, люблю я ее или нет. С другой стороны, если бы я хотел доказать себе, что не люблю ее, или боялся бы связываться, тогда, конечно, я бы убежал. В Библии есть известный эпизод про умывание рук.

— Ну ладно, па, — буркнул Нейл.

— А на месте Мэги, если бы я знал, что ты был поблизости, и, может, даже хотел обратиться к тебе, я бы вычеркнул тебя навсегда, когда ты сбежал, — закончил Роберт Стефенс.

Зазвонил телефон.

Нейл попросил отца взять трубку.

Это был полицейский.

— Сэр, мы нашли машину, которую вы описали, на Марлей-роуд. Это глухое место, вокруг никаких домов, поэтому свидетелей нет, и мы не знаем, как она туда попала и кем оставлена, была ли это миссис Холлоувей или кто-то другой.

73 (8 октября, вторник)

В восемь утра во вторник Малком Нортон спустился из своей спальни и заглянул на кухню. Дженис была уже там, сидела за столом, читала газету и пила кофе.

Она сделала беспрецедентный жест, налив ему чашечку, и предложила:

— Тост?

Он поколебался, потом сказал:

— Почему нет? — и сел напротив нее.

— Не рано ли ты уходишь? — спросила она. Он заметил, что жена нервничает. Несомненно, она знала, что он что-то задумал.

— Вчера у тебя был поздний обед, — продолжала Дженис, ставя перед ним горячую чашку.

— Хм-м-м, — ответил он, наслаждаясь ее беспокойством, зная, что она не спала, когда он вернулся в полночь.

Он сделал несколько глотков, потом отодвинул стул.

— Я, пожалуй, не буду есть тост. До свидания, Дженис.

Войдя в контору, Малком Нортон несколько минут посидел за столом Барбары. Как ему хотелось написать ей хоть несколько строчек, напомнить, как много она значила для него, но это было бы несправедливо. Ему не хотелось впутывать ее в свои проблемы.

Он ушел к себе в кабинет и еще раз просмотрел копии бумаг, которые нашел у Дженис в портфеле, а также копню ее банковского перевода.

Он очень хорошо знал, чего она добивается, догадавшись обо всем, когда увидел, как в ресторане этот негодяй, ее племянник, передает ей конверт. Он за ней следил. Банковские счета лишь подтвердили его догадки.

Она продавала Дугласу Хансену секретную информацию о финансовом состоянии кандидатов в «Латам Мейнор», чтобы он мог обирать богатых старушек. Возможно, обвинение в попытке обмана не будет ей предъявлено, но можно быть уверенным, что в этом городе ей никто не поможет. И она, конечно, потеряет работу.

«Хорошо», — подумал он.

Этот Хансен сделал Мэги Холлоувей более выгодное предложение. Он был уверен в этом. А Дженис обошла его, разузнав про изменение закона. Она, наверное, планировала поднять стоимость еще до продажи Холлоувей.

«Если бы не появилась эта Мэги Холлоувей и не испортила бы все», — с горечью думал он. Покончив с домом, он нашел бы способ удержать Барбару.

«Покончив. — Он мрачно улыбнулся. — Было бы здорово!»

Конечно, теперь это не имело значения. Ему никогда не купить дом. Ему никогда не получить Барбару. Жить дальше невозможно. Все кончено. Но он еще не сдался. Они узнают, что он не вешалка для пиджака, как считала Дженис долгие годы.

Он засунул конверт, адресованный шефу полиции Брауэру подальше в стол, чтобы не испачкать. Достал из нижнего ящика пистолет и мгновение задумчиво смотрел на него. Потом набрал номер полиции и попросил Брауэра.

— Это Малком Нортон, — сказал он приятным голосом, подняв пистолет и приложив дуло к виску. — Думаю, вам лучше поскорее сюда приехать. Я собираюсь убить себя.

Нажав на курок, он услышал последнее слово:

— Не надо!..

74

Мэги чувствовала, что в том месте, где болела голова, запеклась кровь.

— Надо успокоиться.

«Где меня зарыли? — гадала она. — Наверное, в каком-то глухом месте в лесу, где никто не сможет меня найти». Потянув веревочку, привязанную к пальцу, она почувствовала на другом ее конце тяжесть.