Лунный Ветер

— Совет. — Это был не вопрос, а утверждение, сделанное в полном шоке. За этим стоял Совет. Но как? Как Калеб или Гельмут могли не знать об этом? Это было неправильно. Я не хотела, чтобы так обращались с людьми Пейи. Я не должна была соглашаться на проект «Соник», просто потому, что хотела увидеть маму по-настоящему, я должна была посетить фермы и узнать больше. Может быть, один из проектов был для этого. Опять же, почему этот парень не кричал на меня или не бил из-за проекта «Соник»?

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Да, просто чувствую себя не очень хорошо.

— Может быть, все дело во фруктах. Пойдем, я уверен, что остальные проснулись.

Август повел меня обратно к амбару. На сердце легла тяжесть, оно колотилось от страха, было похоже, что я отравилась несвежими фруктами; но я знала, что они не были плохими, на самом деле, они восхитительны.

— Ты, должно быть, знаешь, у нас на ферме не так уж много девушек твоего возраста, так что предупреждаю: если кто-то из моих братьев начнет пялиться, не обращай на них внимания.

Я остановилась. Что, черт возьми, он имел в виду? Я ничего не знала.

Август тоже остановился, повернулся и пошел ко мне.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты ведешь себя странновато.

— Все в порядке, — снова солгала я. Пора перестать чувствовать ошеломление каждый раз, когда он открывает мне что-то новое, если не прекращу, могу себя выдать.

Я снова глубоко вздохнула, отодвигая последнюю информацию на задний план, и зашагала широкими шагами по дороге.

Август пошел прямо позади меня, потом рядом. Он только хмыкал.

— Что? — я посмотрела на него.

— На самом деле, один из моих братьев пялился на тебя целый день; мама и две сестры — одни из немногих женщин здесь. На ферме чуть дальше их около трех, и еще парочка неподалеку. Так что, можно сказать, у него глаза разгорелись при виде симпатичной девушки.

Я хихикнула. Хотелось спросить его, почему здесь так мало молодых женщин, но он мог заинтересоваться, что со мной не так, а я не хотела себя выдать, или ещё хуже, быть выданной властям.

— Сколько ему лет? — задала я следующий вопрос.

— Около двадцати пяти.

Я захихикала, так как подумала о его брате, как о пятилетнем малыше.

В его глазах все еще была грусть.

— Двух моих сестер забрали в его день рождения. Это был печальный день.

— А сколько у тебя сестер?

— Мы были довольно большой семьей, если считать жен двух моих старших братьев — пятнадцать.

— У тебя пятнадцать сестер?!

Он рассмеялся.

— Ладно, не такой большой, нет, нас было всего пятнадцать. У меня было четыре сестры и трех из них забрали. Одна из моих сестер и другая, которую мы подобрали, как и тебя, все еще с нами. Они выглядят сущими пацанками, так как это был единственный способ заставить Совет потерять к ним интерес. Мои три другие сестры и две невестки, ну, мы больше о них не слышали и не видели.

Почему я об этом не знала? Куда их забирали? Все эти женщины… я снова почувствовала себя отстойной принцессой. Я была бесполезна, мне следовало знать об этом.

— Мне так жаль.

— Элль, они и тебя заберут, если узнают, что ты здесь.

Я остановилась и снова уставилась на него.

— Не волнуйся, уверен, что у отца есть какой-то план.

Он схватил меня за запястье и потащил дальше по дороге к дому.

Здание было красиво и нуждалось в небольшом внимании и заботе, оно выстроено из того же камня, как и усадьба Лифов.

Дом мог похвастаться красивой дубовой дверью и небольшой подъездной дорожкой перед массивным крыльцом.

Вдоль дома росли красивые круглые кусты, а прямо перед подъездной дорожкой разбит великолепный сад, в котором росли всевозможные цветы. Здесь было очень уютно.

Мы поднялись по ступеням, Август открыл входную дверь и пропустил меня внутрь.

В комнате было полно мягких диванов, а еще старый телевизор, камин и множество фонариков на подоконниках.

Спереди доносился шум, словно несколько человек говорили одновременно.

— Что значит, их нет в хлеву?! — спросил низкий мужской голос.

— Том, я только что оттуда. Августа там нет, как и девушки.

— Её зовут Элль, как буква, — крикнул Август из коридора, который вел нас к источнику шума; мы вошли в кухню.

За столом сидели по меньшей мере пятеро взрослых мужчин, которые посмотрели на нас, когда мы зашли.

Еще один мыл посуду, а пожилая женщина застыла с большой миской омлета в руках.

— Элль, это моя семья, семья, это Элль.

— Здрасти, — прохрипела я, когда все на меня уставились. Я знала, почему они смотрят на меня, и опустила глаза.

— Ешь, ради Бога.

Тот, что стоял у раковины, моя посуду, отвесил подзатыльник одному из сидящих. И только сейчас я поняла, что это женщина, а не мужчина. Должно быть, это одна из сестер Августа, и я ясно поняла, что он имел в виду под изменением внешности, чтобы ей не заинтересовался Совет. Парень, которого она ударила, потер затылок и нахмурился.

— Не похоже, чтобы ты раньше не видел девушек, Стив.

— Ну, таких, как она, не приходилось.

Пожилая женщина с миской омлета отмерла.

— Приятно видеть, что ты, наконец, проснулась, Элль. Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Она хлопнула одного из мужчин по руке, и тот встал с тарелкой в руках.