Лунный Ветер

— Прекрасные представители Эвенпорта, Дэшпорта и Эйкенбороу.

Мы снова радостно закричали.

— Представляю вашему вниманию кандидатов 975-го пира в честь Жатвы.

Сердце загрохотало внутри, но я вложила в крик столько радости, словно от этого зависит моя жизнь, но даже и не думала снимать очки. Знаю, это ужасно, но если бы я так сделала, я не смогла бы сдержать протеста, чем сама загнала бы себя на арену.

— И первым идёт Питер из Боливии. Гадкий мальчишка уже совершил несколько преступлений, таких как: кражу у нашего Совета, насилие над красивыми дочерьми нашей земли и убийство лорда Северана — вы все его помните, да?

Толпа вновь приветственно забурлила, но Клайв не присоединился к веселью, что значило: Питер не делал ничего из сказанного, потому что он ещё маленький мальчик.

Я снова жадно вдохнула.

«Только не снимай очки, Елена. Только не снимай».

Следующей шла Дезире. Я пропустила, какие ужасы совершила она, но когда вновь послышались радостные возгласы, Клайв промолчал. Нужно узнать, какого возраста были дети, и кто сейчас ликовал.

Список зачитывался дальше. Когда Клайв присоединялся к веселью, я следовала его примеру.

Это было нечасто, но я понимала, что таким образом дети помладше смогут прожить до следующего раза.

Затем кандидатов поймали. Клайв вновь зааплодировал. Я тоже.

Мне очень хотелось их увидеть, но я понимала, что так разобью себе сердце, а мне нужно думать и о безопасности Энни.

Я услышала всхлипывания, и на глаза набежали слезы, но я быстро их проглотила. Трое кандидатов испугались того, что должно было произойти сейчас.

Открылись огромные ворота. Грохот буквально оглушил меня, а затем послышались рык и крики Виверн, как я поняла, которые заполонили арену.

Толпа возликовала, это было похоже на матч по американскому футболу.

— Сейчас нужно притвориться, Элль, — прошептал Клайв, и я закрыла глаза под очками, представив, что болею за «Балтимор Рэйвенс» против «Детройт Лайонс».

Крики полные отчаянья прекратились раньше, чем я думала. Матч не был честным. Люди даже не могли воспользоваться магией. Слезы подступили совсем близко, они готовы были пролиться по щекам, но я смогла их спрятать. Голос Сеймура звучал громче всех, он подначивал одну из Виверн, давал ей указания.

Мерзко.

Клайв нежно прикоснулся к моей руке. Вероятно, он чувствовал мое расстройство. Но я это преодолела, стала радостно кричать вместе с Сеймуром, а потом громко рассмеялась — искусственно — когда засмеялся он. Слезы от этого исчезли.

— Вот это круто, — сказал Сеймур. — Правда я очень хотел посмотреть, как побегает трехлетка.

Сердце замерло. Трехлетка.

Клайв осторожно снова усадил меня.

— Ты держишься невероятно хорошо, не позволяй Сеймуру все разрушить.

Я кивнула с застывшей искусственной улыбкой.

Из громкоговорителей снова послышался голос. Ведущий говорил о предательствах, причем о самых страшных, и я разглядела контуры повозок, загоняемых внутрь.

Я чуть опустила очки и разглядела стальные клетки-повозки, движущиеся на арену.

Толпа засвистела, я присоединилась ко всем.

Я с трудом могла разглядеть людей внутри, и все, о чем думала, это кто же они.

Когда они исчезли, мы все встали, и я снова улыбнулась, вернув очки на место.

«Трехлетка». Это все, о чем я могла думать, когда мы выходили из частной ложи.

— Клайв, и кто эта красотка? — остановил нас полный парень. Он казался таким же мерзким, как и Сеймур, отчего по коже побежали мурашки.

— Элль, это лорд Суонсон из Дэшпорта.

— Приятно познакомиться, лорд Суонсон.

— Старик, тебе точно нужно научиться делиться. Эта — просто сногсшибательная.

Я улыбнулась и захотела сглотнуть ком, но в горле пересохло. Почему все здесь считают меня красивой? Из-за волос? Мужчина поднял руку, чтобы прикоснуться к моему лицу, но Клайв остановил его своей тростью.

— Как ты сам сказал, я не люблю делиться, Тим.

Мужчина рассмеялся, а Клайв вывел меня из ложи.

Я едва сдерживала слезы, когда мы добрались до лифта, и мне захотелось снять очки.

— Если в твоих глазах слезы, Элль, не снимай.

— Как Сеймур может…

— Не знаю. Он таким раньше не был. Я больше не могу повлиять на него.

Лифт пикнул, и мы вышли.

Мне нужно было вытерпеть путь до лимузина, а потом болтовню Сеймура о празднике. Клайв ничего не мог сказать, потому что должен был притворяться, что все описываемое Сеймуром просто превосходно.

В животе что-то перевернулось, и я попыталась отвлечься на что угодно, только бы не слышать Сеймура.

А путь до дома казался таким длинным, и когда мы, наконец, приехали, Клайв чуть ли не выбежал из машины, чтобы я побыстрее оказалась в своей комнате.

Зайдя к себе, я сразу же сняла очки и уставилась на Клайва. По щекам медленно катились слезы, и, к моему удивлению, Клайв обнял меня.

— Знаю, на это нелегко смотреть. Ненавижу эти мероприятия. По крайней мере,

ещё четыре месяца мы не увидим ничего подобного.

Четыре месяца, их убивают каждые четыре месяца!

— Там, правда, был трехлетний ребенок?

Он кивнул.

— Дезире, — он тяжело сглотнул. — Ее обнимал Питер.

— И все правда верят, что они могла совершить всю эту чушь?

— Нет, но некоторые притворяются, как и мы.