Лунный Ветер (ЛП)

— Вспомни, что я сказал на уроке профессора Фейцера. Я был неправ, во всём. Это не то, что я думал, это не заклинание и не рабство. Это вообще кое-что противоположное, — его голос начал надламываться, и Эмануэль коснулся его спины. — Ты освободила меня от тьмы, и даже если бы я совсем ничего о тебе не знал, этого было бы достаточно… чтобы любить тебя.

Я втянула губы.

Слеза потекла по его щеке, и он поднялся, сорвал микрофон, прицепленный к его рубашке, и покинул подиум, вытирая лицо.

— Это было мощно, — сказал Кевин Эмануэлю.

Тот улыбнулся.

— Полагаю, это самое близкое представление, которые мы только мы можем получить, о том, что значит для них дент.

— Эмануэль, искренне надеюсь, что вы найдете ее за следующие двадцать четыре часа, и спасибо вам, что пришли.

Он улыбнулся, встал и тоже ушел.

Кевин озвучил номер, по которому можно позвонить и сообщить любую информацию, которая могла бы помочь найти меня. Студия исчезла, а я снова оказалась на кровати.

Его сообщение застряло в моей голове.

«Это не заклинание и не рабство». Он вспомнил свои слова и признался, что ошибался, что это было совсем не то, что он думал.

Он едва не погиб, пытаясь меня найти. Как я могла быть настолько слепой?

Я опустила свой щит и услышала, как он сказал:

— Ладно, я тоже тебя люблю, — усмехнулся и исчез.

Табита.

Я пообещала ей, что отдам его, если он на самом деле этого хочет, но эти его слова в эксклюзивном интервью с Кевином вновь всплыли в моей голове. «Даже если бы я совсем ничего о тебе не знал, этого было бы достаточно… чтобы любить тебя». Он сказал это мне, девчонке, которую он всегда презирал.

Я закрыла глаза, моё сердце трепетало в груди, и поняла, что мне нужно поговорить с ним обо всем этом. Спросить его, почему он был таким грубым, почему он заставил всех пообещать не рассказывать мне о случившемся. Вот оно, доказательство.

Встав и открыв дверь, я глубоко вздохнула и сделала несколько шагов к двери его спальни.

Мой кулак уже готов был постучать в его дверь, но завис на несколько секунд.

Я была у него в долгу, и наименьшее, что я могла сделать — это выслушать его вариант развития событий.

БЛЕЙК

— Так это правда, она была в Итане? — спросила мама.

— Да, она была в Айкенборо. Я не знаю, живы ли еще Анук и дядя Ли, но мы можем на это надеяться, верно?

— Да, Блейк, можем. У нас нет выбора, ради Констанс. Она сказала, как туда попала? Это бессмыслица какая-то, Блейк. Лианы бы напугали её.

— Нет, мне кажется, она была слишком сильно шокирована. В первый раз, ну, это было когда она думала, что убила меня, так что она была не в себе, и в последний, она использовала мой огонь. Не знаю, сколько погибло, но ей по-прежнему это снится.

— Ты все еще…

— Да, я все еще один из них, но, по крайней мере, она сказала мне, что это все потому, что я ей кого-то напоминаю. Вся эта драконья штука сработала, мам. Она хотя бы доверяет этой части меня, — вздыхаю.

— Дай ей время, и покажи ей настоящего себя, Блейк, Обещаю, все изменится.

— Мам, она знает только этого Блейка. Но время — это все, что у меня есть.

Мама умолкла на мгновение, а затем снова заговорила.

— Ты же не пытался совершить самоубийство, правда?

— Не знаю, мама. Меня тогда порядком все достало.

— Малыш, я же говорю: ты не пытался. Констанс права, с тобой все нормально. Твое чутье на месте, вот почему ты всегда оказываешься рядом с Лианами.

Я нахмурился.

— Это если посмотреть с одной стороны.

— На это можно смотреть только с этой стороны, Блейк.

— Ладно, как скажешь.

— Люблю тебя, детка, — тихо сказала она. Она продолжала говорить мне это последние несколько месяцев, снова и снова.

— Я тоже тебя, люблю. — Я усмехнулся и нажал на отбой. Ее голограмма исчезла секунду спустя, как вернулось сердцебиение Елены.

Должно быть, она уснула — это было единственное время, когда ее щит ослабевал, и она снова становилась видимой для меня.

Я мог слушать ее сердцебиение целую вечность.

Я закрыл глаза и просто слушал, как бьются сердца у нас обоих. Их ритмы не совпадали, как бы безумно мне этого ни хотелось. Её было быстрее моего. Всегда быстрее, как будто она не чувствовала себя в безопасности. В день, когда оно будет биться в унисон с моим, у меня вновь появится надежда.

Но все же она поцеловала меня у озера. И хотя потом сама разорвала поцелуй и сбежала, как маленькая мышка, начало все-таки положено.

Я пытался настроиться, но она не давала мне. Я ненавидел её сны, но в то же время, они мне многое рассказывали о том, что на самом деле с ней произошло.

Сердце забилось громче. Словно, она была рядом.

Я подпрыгнул от неожиданного стука в дверь и перестал отслеживать её сердцебиение.

Встал, натянул футболку и пошел открывать.

Я немного удивился, когда увидел её, стоявшую у двери и покусывающую нижнюю губу.

— Мы не могли бы поговорить? — спросила она с Соником на голове.

Я кивнул и отступил в сторону, позволяя ей войти. Она не спала.

Елена села на стул, положив Соник на столешницу. Я слышал о них, но никогда не видел, как они работают. После смерти Люциана…

Выдвинул ещё один стул, но пока не садился.

— Хочешь чего-нибудь выпить?