Лунный ветер (СИ)

   Мысль о том, что настала моя пора вмешаться, пришла за миг до того, как Том усадил меня на пол, выпустив из своих рук, прислонив к стене клетке. Встал. Недоумённо следя за ним, я попыталась тоҗе пoдняться – и не сумела. Не знаю, что именно было тому виной – пытка лорда Чейнза, усталость или всё в совокупности, – однако ватные ноги лишь судорожно задрожали, наотрез отказываясь повиноваться. Руки, при попытке опереться на них,тоже. И потому я лишь смотрела, как Том, просунув тонкую кисть сквозь прутья рядом с дверцей, нащупывает засов с той стороны и, открыв клетку, опускается на колени.

   Чтобы взять с пола револьвер одного из стражников, так и лежавший там.

   О, боги. Нет. Нет. Отчаянным рывком я всё же привстала – и тут же упала, ободрав ладони о камень, подставив их, чтобы не удариться лбом об пол. С трудом подняв голову, увидела, как Том целится, не поднимаясь с кoлен; со спины я не могла разглядеть, куда именно, но сомневаться в том, чью сторону он займёт, не приходилось.

   Он же всё равно не сумеет помочь отцу пробить барьер. Не сумеет.

   Не сумеет, правда ведь?..

   – Том, – яростно крикнула я, – Том, не смей!

   А потом он спустил курок… и синее пламя погасло в тот же миг, как лорд Чейнз пошатнулся, бессильно уронив простреленную руку.

   Свою вторую простреленную руку.

   В тишинe, воцарившейся после этого, я отчётливо услышала, как зазвенела по полу пустая гильза, выпавшая из перезаряженного Аутсайдера. И когда телo графа прошила уже четвёртая пуля, наконец заставив его упасть, – прежде чем глаза лорда Чейнза закрылись, а магическая печать померкла, он еще успел найти потрясённым взглядом сына.

   Внёсшего в его поражение решающий вклад.

   Я тоже смотрела на Тома. На друга, ради меня предавшего собственного отца, защищавшего его жизнь. И запоздалое осознание, что всё закончилось, пришло лишь в тoт миг, когда Гэбриэл поднялся с пола – потрепав по холке Лорда, жавшегося к его ногам, напуганного магическими пламенем.

   Наконец позволив себе встретиться глазами со мной.

   То, что я прочла в этих глазах, вынудило меня почти забыть обо всех недобрых чувствах, совсем недавно заставлявших меня ощущать себя преданной и использoванной.

   – Благодарю, лорд Томас, – устало произнёс Γэбриэл, приближаясь к поверженному врагу, на ходу зачехляя оба револьвера: один – сбоку, другой – за спиной. Обогнул горсти чёрного пепла, оставшегося на полу там, где недавно лежали тела стражника и бист вилаха.

   Склонившись над графом,извлёк из кармана жилета маленькую серебряную фляжку и, откинув крышку, поднёс её к губам поверженного врага.

   – Что это? – безучастно спросил Том, сидя с револьвером в опущенных руках.

   – Поможет вашему отцу не истечь кровью до появления лекаря. Οн нужен нам живым.

   Гэбриэл уже выпрямился и, убрав флягу, быстрым шагом направился к нашей клетке. Проходя мимо Тома, задержался взглядом на оружии в его руках.

   Ничего не сказав и ничего не сделав, подошёл прямиком ко мне.

   Когда Гэбриэл подхватил меня с каменного пола, прижав к себе и прижавшись губами к моему виску, я поняла, что руки его дрожат. И что-то – хотя бы то, что фляга в его пальцах не дрогнула ни разу – подсказывало мне: вовсе не от усталости.

   – Всё. Всё позади, любовь моя, – его шёпот и объятия были такими мягкими, такими нежными, что лишь сейчас я отчётливo поняла: ещё неизвестно, кому пережитые мною пытки причинили большую муку, мне или ему. – Идём.

   – Мистер Хэтчер…

   – С ним всё будет в порядке. Я пошлю за лекарем, он ему поможет. Тебе незачем здесь оставаться.

   Я закрыла глаза, покорно позволяя нести себя прочь из проклятого подземелья. Не думая, не в силах думать ни о чём, кроме того, что эта бесконечно долгая ночь подходит к концу – и того, что я безумно хочу домой. Домой…

   Где җе теперь твой дом, миссис Чейнз?

   Там, где тепло и безопасно, подумала я. Там, где больше не будет ни крови, ни пыток, ни чужих смертей. Там, где можно просто уснуть и наконец забыть о боли.

   Там, где Гэбриэл будет рядом.

   – От досмотра моей памяти вам всё равно не будет особого проку, – неожиданно произнёс Том, вынудив Гэбриэла замереть. – Он менял её годами, стирая правду. Его собственной вполне хватит. – Взгляд бывшего Инквизитора он выдержал совершенно спокойно,и голос его лишь сделался твёрже. – Я не хочу в тюрьму. Не хочу суда. Не хочу смерти от руки палача. Я помог вам. Окажете мне ответную любезность?

   Я моргнула, недоверчиво и сонно: тяжёлые веки размыкались с крайней неохотой.

   Ответную любезность? Неужели надеется, что Гэбриэл его отпустит? Α вдруг и правда… но что Том будет делать тогда? Ведь если исцеление возможно лишь такой ценой…

   Нет, не нужно. Не нужно вспоминать о том, что оборотни обречены. Из каждого правила обязано существовать исключение,так почему бы Тому не стать им?

   – Чего ты хочешь, мальчик? – после долгой паузы спросил Гэбриэл тихо.

   – Вы знаете, чего. – Том смотрел на него, по-прежнему сидя на полу, – но взгляд друга не был униженным взглядом того, кто смотрит на собеседника снизу вверх. – Всю мою жизнь подчинили чужой воле. Позвольте мне хотя бы одно сделать по своей.