Лунный ветер (СИ)

   – Я хотел её смерти. Моей жены. Тогда, когда узнал правду.

   Это тоже меня не удивило. В конце концов, даже при чтении «Отелло» я, осознавая всю несправедливость сомнений ревнивого мавра, понимала его чувства; а представить, что должен был ощутить на месте Гэбриэла влюблённый мужчина, не являвшийся по натуре образчиком всепрощения, оказалось нетрудно.

   – Подобные мысли вполне естественны в подобной ситуации, – до смешного умудрённо и философски откликнулась я.

   – Я хотел убить её. Я представлял, как смыкаю руки на её тонкой шее и не отпускаю, пока свет в её глазах не погаснет.

   И правда Отелло.

   – Не убили же. – Я знала, что подобная реакция с моей стороны весьма отягощает кару, ожидающую меня за гробовой чертой, но там меня уже и так не ждало ничегo хорошего. – Она сама привела вас к этому. Вы ни в чём не виноваты.

   – Действительно? Но наши желания могут услышать те, кто выше нас. И воплотить в жизнь.

   Бедный, бедный Гэбриэл… неудивительно, что это до сих пор терзает тебя.

   Меня бы тоже терзало.

   – Вы не хотели её гибели. Не хотели, чтобы всё закончилось так. И в действительности никогда не допустили бы, чтобы она умерла. Ни она, ни малыш.

   – Тем не менее я допустил. Их убили. Убили из-за меня.

   – Будь вы тогда дома, вы сражались бы за их жизни до последней капли крови. Я знаю. И скажите мне, даже если б она была верна вам, если б вы не злились на неё… разве вы уступили бы тому мерзавцу? Разве её измена повлияла на ваше решение продолжить расследование?

   – Нет. Нисколько. Я принял это решение, еще не зная правды. И это тоже меня не красит. – Улыбка вернулась на его губы, и теперь она была кривой. – Я был хорoшим Инквизитором, а вот супругом – не слишком.

   – Я уже говорила,и повторю ещё раз. В том не было вашей вины. Вы делали то, что должны были делать. – Моя убеждённость стёрла горькую насмешку с его лица. – В какую бездну скатился бы наш мир, если б в нём не было таких, как вы? Не отступающих перед угрозами, идущих до конца, идущих на жертвы? Если бы вы сдавались, там самым отдавая этот мир во власть тех, кто не гнушается убивать беременных женщин? – я смотрела на него прямо и упрямо. – Я бы скорее сама согласилась умереть, чем оставить на свободе подобного негодяя.

   В его взгляде пробилось что-то, чего я так долго добивалось,и рука, которую он до сих пор удерживал за спиной, вдруг потянулась к моей щеке… но, так и не коснувшись, замерла: согнув пальцы в костяшках, один за другим, словно задевая невидимые струны, так близко от моей кожи, что я почти ощущала их тепло.

   – Какое искушение. – С губ его сорвался печальный смешок. – Знала бы ты, как мне хочется в это верить… как хочется верить, что ты не обманываешь ни меня, ни себя. – Он неотрывно смотрел на моё лицо, не опуская полусжатой ладони. – Ребекка,ты знаешь меня меньше месяца. Настоящий я и твоя фантазия обо мне – очень разные вещи. Ты не можешь понимать, о чём говоришь и на что идёшь.

   – Хватит считать меня ребёнком! – покончив с опостылевшим напряжением несоприкосновения, я сердито перехватила его пальцы прежде, чем он снова отвёл их прочь. – Да, я юна, наивна и мало знаю жизнь! Но теперь я знаю тебя – не спрашивай, откуда, просто знаю, как ты знаешь меня; знаю, что чувствую, и знаю, чегo хочу! – сжала его ладонь обеими руками – и, повинуясь неясному, безотчётному порыву, поцеловала. Прикрыв глаза, не думая, что делаю, прижавшись губами к прохладной коже на костяшках. – Я хочу быть с тобой. Каждый день, каждый миг. Всегда.

   Он не шевельнулся, даже когда я выдохнула последние слова в его руку. Ощущение, что я сжимаю в ладонях недвижные, неживые пальцы мраморной статуи, заставило меня снова посмотреть на него.

   Лицо Гэбриэла обратилось маской идеальной, бесстрастной, безупречной выдержки, но в зрачках полыхал тёмный огонь.

   Когда он заговорил, тихие слова звучали так, будто каждое давалось ему с трудом.

   – Я старше тебя на тридцать с лишним лет. В конце концов ты наиграeшься и захочешь домой. Пожалеешь о том, что сейчас рядом с тобой не прекрасный молодой лорд. Но пути назад не будет.

   – Мне не нужен этот путь. И не нужен ңикто другoй.

   Ещё пару мгновений перекрестье наших взглядов окутывала тишина, полная тягучего молчания и потрескиванья огня: куда менее яркого, чем пламя в глазах, блестевших напротив моих.

   – К фоморам всё.

   Это он почти выплюнул. Почти шёпотом, почти обречённо.

   А в следующий миг рука его вырвалась из моих пальцев, и тонкие губы с силой накрыли мои.