Лунный воин

– Во-первых, нехорошо издеваться над больным человеком. А во-вторых… мне кажется, что он колдун. Может, даже посильнее учителя.

– Вот этот задохлик? – пренебрежительно фыркнул Головастик.

Мотылек смутился.

– Мне просто подумалось – как бы он иначе попал к нам в ручей, словно с неба свалился? И учитель с ним так вежлив…

– Ха! Разве позволил бы настоящий колдун довести себя до такого жалкого ничтожества? По-моему, этот Сахемоти – просто нищий бродяга и мозги у него набекрень – вон, даже имени своего не помнит, ковш до рта без чужой помощи донести не может…

– Чистой воды, – напомнил Сахемоти, переводя взгляд с одного мальчика на другого. – Пожалуйста.

Головастик презрительно фыркнул и отправился обратно к куче редьки.

– Сейчас принесу, – Мотылек уже собрался бежать в сторону ручья, но чужак остановил его:

– Погоди, арен. Пусть лучше холоп принесет.

– Это кто тут тебе холоп?! – возмутился Головастик, оборачиваясь.

– Холоп, побыстрее!

Головастик было открыл рот, чтобы дать задохлику достойную отповедь… как вдруг что-то случилось. Никто не понял, что именно. Мотыльку, например, почудилось, что соринка попала в глаз – и весь мир на какой-то кратчайший миг вывернулся наизнанку. В воздухе враз потемнело, словно солнце спряталось в тучи. Мотылек поднял глаза и видит: вместо неба – бушующее море. Он, Мотылек, стал крошечным, как песчинка, а Сахемоти вырос выше гор, до самых облаков. Мальчик сморгнул – и все стало как прежде. А Головастик ничего не увидел. Просто взял ковшик и побежал на ручей за водой. Потом его Мотылек спрашивал: «Чего ты побежал-то?» Головастик только чесал в затылке и удивленно отвечал: «А бес его знает…»

Когда Головастик скрылся с ковшом за углом кухни, Мотылек обернулся к Сахемоти.

– Как ты меня назвал? – с любопытством спросил он. – «Арен»? Что это такое?

– Арен – это мясо, – дружелюбно объяснил утопленник.

– Как мясо?

– Наживка. Ареном называют мальчика, не старше семи лет, непременно непросватанного, с задатками шамана. Его душа дороже печени тигра.

– Для кого дороже?

– Для чародея, конечно.

При этих словах Мотылек невольно оглянулся – нет ли поблизости Кагеру.

– А зачем она ему? – понизив голос, спросил он.

– Невинная душа – любимое лакомство квисинов. Чародей отдаст всё что угодно, лишь бы заполучить такую душу…

Сахемоти рассказывал и при этом смотрел на Мотылька таким спокойным, усталым взглядом, как будто говорил о ком-то третьем. А у Мотылька в животе все заледенело, словно он проглотил снежный ком. В памяти всплыли предупреждения Головастика: «Мы с тобой для учителя – что травки для зелий».

– Что-то я не пойму, – пролепетал он, – Откуда ты знаешь, что я – арен?

Сахемоти пожал плечами:

– Я вижу.

– Ты тоже чародей?

– Хм… может быть…

Сахемоти задумался. Тем временем бегом вернулся Головастик, таща полный ковш ледяной воды из ручья.

– Поднеси сам, – приказал ему Сахемоти. – К губам, поближе.

Головастик безропотно подчинился. Сахемоти глотнул раз, другой… вдруг захрипел, раскашлялся, согнулся пополам, и его начало рвать – сначала водой, потом чем-то черным: желчью, потом кровью…

– Учитель! – заорал Мотылек, поддерживая доходягу, чтобы тот не упал лицом в собственную блевотину. – Головастик, зови учителя!

Головастик, словно очнувшись, помчался за помощью.

Скоро он вернулся с Кагеру, поднялась суета. Знахарь с Головастиком унесли чужака в дом. Мотыльку было велено вымыть крыльцо. Он собрал мокрой тряпкой кровавые сгустки, отнес тряпку на ручей, выполоскал, повесил на сходни, сел рядом и заплакал. Ему было отчаянно страшно, хотелось к бабушке, хотелось убежать в лес, куда угодно, лишь бы подальше от учителя Кагеру. Мотылек чувствовал себя совершенно беспомощным и одиноким.

Решая, куда устроить гостя на ночлег, Кагеру велел Головастику перетащить свои спальные принадлежности на кухню. На кровать Головастика положили Сахемоти. Когда погасили светильники, в каморку неожиданно явилась Мисук и забралась в ноги к Мотыльку, выразив желание там и заночевать. Мотылек не стал проявлять неуважение к девице, оскорбляя ее грубыми словами, – просто поднял с кровати за шкирку и молча выкинул в сени.

А ночью Мотыльку приснился кошмар. Будто стоит он на берегу моря и любуется синими далями. Чайки кричат, нежно пригревает утреннее солнце, маленькие волны ласкают песок… и вдруг море уходит. Отступает все дальше от берега, оставляя обнаженное дно, устеленное разноцветной галькой, великолепными шипастыми раковинами, морскими звездами, прозрачными медузами… Море уходит все дальше… и тут земля содрогается под ногами у Мотылька, а из-за горизонта встает темная грозовая туча. Она поднимается все выше, закрывая полнеба, дышит холодом и водяной пылью… и Мотылек внезапно понимает, что это не туча, а волна.

Глава 11 Искусительница на монастырской тропе