Лунный зверь

— Золотые слова! — воскликнула О-ха. — Уж эти мне пришлые лисы, от них вся беда. Говорят они красиво и мутят всем головы, особенно молодым. Им наплевать, что у нас своя история, свои традиции, завещанные предками. Нет, добру они нас не научат. Куда годится лиса, которая не умеет ни охотиться, ни искать грибы, корешки, съедобные растения. Пропадет почем зря. А эти бродяги хотят, чтобы мы плясали под их дудку, забросили бы охоту и гонялись бы за людскими подачками.

О-лан растерянно заморгала:

— Ну ты даешь, О-ха! Неужели это ты про Камио? Он вовсе не говорил, что надо забыть про охоту. И кстати, он сам прекрасный охотник. Поверь, он и думать не думал подстрекать нас разрушить традиции, утратить все навыки и умение. Это все детеныши — с ними не стало никакого сладу. Подросли, вот им и кажется, что они все знают лучше родителей. Они, мол, сами с усами, а родители свое отжили.

— И все же, полагаю, тут не обошлось без дурного влияния, которому надо положить конец.

— Не буду с тобой спорить. — С этими словами О-лан направилась в сторону леса.

А на следующий день в лес ворвались охотники. Лежа в барсучьем городке, в собственной спальне, О-ха услышала знакомый рев горна, топот копыт, злобные крики собак и замерла, точно оцепенев. Гар поднялся к выходу, высунул нос наружу, понаблюдал за происходящим и, вернувшись, сообщил, что наверху кипит настоящее сражение между людьми. Какие-то люди преградили дорогу всадникам. Мало того, они распылили по земле жидкость, сбившую собак со следа. Охотники растерялись, началась потасовка, некоторые пустили в ход хлысты, но тут подоспели рабочие со стройки и тоже ополчились на всадников. Похоже, их очень разозлило, что те во весь опор проскакали по недостроенному городу, повалив дощатые изгороди.

— Ох, ну и заваруха! — воскликнул старый барсук.

Никогда еще О-ха не видела его в таком возбуждении.

— Что творится! Как они набросились друг на друга! Сколько живу на свете, а такое вижу в первый раз! А собаки словно с ума посходили — носятся без толку, визжат, вопят, бранятся. Славная потеха! Как они трясли головами, когда вонь ударила им в носы! — И старый барсук изобразил собаку, учуявшую крайне неприятный запах. — А потом все как завертелись на месте! Умора, да и только! — И он принялся кружить по спальне. — Да, приятно было посмотреть. Жаль, ты не видела, О-ха.

Лисица чуть приподняла голову с лап:

— Я… Мне страшно. Вспомнила ту охоту и все, что случилось с моим бедным А-хо… Я боюсь… так боюсь…

Барсук понял, что рев горна, лай охотников и визг собак вновь заставили лисицу пережить смертельный ужас, который ей довелось испытать в прошлом.

— Да, да, — сочувственно пробормотал он. — Бедняга. Но бояться нечего. Я же сказал, все кончено. Думаю, охотники больше никогда не вернутся сюда. Вот бы рабочие подожгли их проклятое логово, усадьбу, — славный был бы костер.

— Огонь никогда не приносил добра, и ты сам это знаешь, Гар.

Барсук затряс своей громадной головой:

— Правда твоя, лисичка. Иногда мне на ум взбредают глупости. — И он ушел, оставив О-ха в одиночестве.

Некоторое время спустя, убедившись, что наверху все стихло, она решила подняться и посмотреть своими глазами, что делается вокруг холма. Вечерело, рабочие расходились, запирая на ночь сараи с инструментами, огромные машины смолкли и замерли. Странно, почему рабочие не использовали свои могучие машины в схватке с охотниками, мелькнуло в голове у О-ха. Впрочем, люди, разбираясь между собой, тоже, по всей видимости, следуют определенным правилам. Хоть они и невежды, кое-какие представления о культуре, законах и традициях не чужды даже им.

В небе взошла луна, залив землю бледным светом, и О-ха направилась к ферме, осторожно пробираясь между машинами, которые распространяли резкий запах железа. Она знала, что старый фермерский пес Джип умер в самом начале лета и его место заняла другая собака. С преемником Джипа она еще не встречалась и, честно говоря, отнюдь не горела желанием познакомиться. Приблизившись к ферме, она увидела, что собака сидит на цепи около своей конуры. Вид у пса был такой понурый, что О-ха, при всей своей закоренелой ненависти к собакам, ощутила мгновенный проблеск жалости. Какой печальный удел — всю жизнь просидеть на цепи, быть пленником, чей мир ограничен участком в несколько футов. Камио пришлось еще горше, вдруг подумала она. И как только он выдержал заточение? Она бы разорвала себе живот зубами, совершила бы ритуальный рванц, — лучше смерть, чем такая пытка. Видно, Камио очень хотел выжить и не переставал надеяться на лучшее. А еще говорят, лисы живут только одним днем и не задумываются о будущем.

Притаившись за одним из амбаров, лисица внимательно рассматривала пса. О-ха он сразу показался знакомым.

Внезапно собака почуяла запах лисицы и повернулась в ее сторону. О-ха приготовилась задать стрекача. Сейчас пес поднимет крик, и, того и гляди, из дома выскочит фермер с ружьем. Но пес, к немалому удивлению лисицы, и не думал поднимать шум. Вместо этого он тихонько спросил:

— Кто здесь? Никак лиса?

— Да, — ответила сбитая с толку О-ха.