Лунный зверь

И шалопут поведал изумленному лисенку о лисице-вещунье по имени О-толтол, которая удалилась от шумного суетного мира и жила в уединении, окруженная лишь учениками. Лисица эта, наделенная неведомой могущественной силой, поселилась в древнем кургане посреди непроходимых топей. Никто не может сравниться мудростью с этой пророчицей, в глазах которой полыхает священный огонь. Многие годы она живет отшельницей, сообщил А-горк, ибо общение с заурядными лисами осквернит чистоту дарованного ей знания.

— Но тебя, малый, она наверняка допустила бы к себе, — заявил шалопут. — Я сразу смекнул — ты не чета обыкновенным лисам. Не сомневаюсь, О-толтол даже сделала бы тебя своим учеником. Да уж, можешь мне поверить. Если, конечно, ты сам захочешь удостоиться подобной чести. По-моему, твои способности не должны пропасть зря.

Глубоко посаженные острые глаза и размеренный голос шалопута словно гипнотизировали лисенка.

Рассказав про О-толтол, шалопут перешел к притчам и чудесным историям. Завороженный А-сак слушал затаив дыхание и про себя негодовал на родителей, которые не удосужились открыть ему, что в мире столько удивительного и необычного. Правда, Камио рассказывал ему о Стране Львов, о слонах и тиграх, но эти диковинные края так далеко. А чудеса, про которые говорил странствующий лис, случались здесь, совсем рядом.

К исходу дня шалопут окончательно пленил А-сака.

— Ну, — произнес бродячий лис, вставая и потягиваясь, — идешь со мной?

— Но куда?

— Как куда? В гости к лисице-вещунье.

В этот момент из-за груды хлама выскочила О-ха. Она бросила на чужака свирепый взгляд и оскалилась. Вслед за ней показался Камио. В ту же секунду незнакомца словно ветром сдуло. А-сак оглянулся, почуяв запах родителей, а когда он вновь повернул голову, шалопута по имени А-горк, лиса в потрепанной шубе, пропахшей сухими травами, и след простыл.

— А кто были твои родители? — спросила как-то у матери О-миц.

Маленькая шоколадно-коричневая лисичка уже начала линять, и на мордочке ее виднелись пятна ярко-рыжего меха.

— Родители? — переспросила О-ха. — Ну, они были достойными лисами и жили к северу от Леса Трех Ветров, знаешь, того, где сейчас люди устроили парк. А в пору моего детства все было иначе: нору нашу окружал свой и вся земля была в нашем распоряжении.

— Мне больше нравится город, — заметила О-миц. — Камио рассказывал мне об улицах, домах, мусорных бачках и всякой всячине.

Камио, который, лежа поодаль, прислушивался к разговору, вскинул голову.

— Им ведь придется жить в городе, по крайней мере поначалу, — принялся он оправдываться. — И я решил, прежде всего им стоит узнать о том, что их окружает, а не о том, что было когда-то.

— Да, разумеется, только… — хотела возразить О-ха, но О-миц перебила ее:

— О-ха, давай рассказывай о своих родителях!

— Ну, что тебе еще рассказать? Мать моя погибала под гусеницами трактора — он переехал ее, когда она спала в поле. Это вышло случайно, фермер не собирался ее убивать. Вскоре после этого отец куда-то ушел, и больше я его не видела. Все, больше рассказывать нечего.

— Что до моих родителей, — начал Камио, — то они были огромные…

— Ты ври, да не завирайся, — поспешила остудить его пыл О-ха.

Камио, казалось, смутился.

— То есть я хотел сказать — они были не особенно огромные лисы, — поправился он. — Да, они были не столь высоки, как дубы. Мех моей матери уступал в яркости закату, что полыхает на вечернем небе. Отец мой не наводил трепета на окрестных медведей и не перепрыгивал через горные ущелья и реки, грохочущие по камням…

Тут О-ха, которая раскусила его хитрость, предостерегающе кашлянула, и Камио осекся.

— В общем, мех на их спинах серебрился, как у меня и как, вполне возможно, будет серебриться у вас, дети мои.

— А почему у О-ха нет серебристых шерстинок? — поинтересовался А-кам.

— У нее они есть, только разглядеть их труднее. Ведь мех ее намного светлее, чем мой. Вот отец мой был черным лисом, и серебристые шерстинки в его шубе так и сверкали.

— Камио! — с укором воскликнула О-ха. — Разве бывают черные лисы?

— Да, бывают! — возмутился Камио. — Мать моя была рыжей лисицей, а отец — самым настоящим черным лисом. И это чистая правда. Поэтому мех у меня такой темный. Беда с вами, лисицами-сидухами, дальше своей норы ничего не видите и не знаете. Да будет тебе известно, на свете есть разные лисы: лисы с огромными вислыми ушами, арктические лисы — белые как снег, вроде нашего А-сака, хотя он и не арктический лис. А еще есть пустынные лисы, ну и всякие… Только, врать не буду, из всех мы самые лучшие.

— Правда? — насмешливо спросила О-ха, которая в глубине души была потрясена познаниями мужа.

— Конечно правда, — ответил Камио, то ли не уловив насмешки, то ли решив пропустить ее мимо ушей. — А кое-где на свете, если хотите знать, еще сохранились волки. У меня на родине, например. Людям не удалось уничтожить их полностью.

— И ты хочешь сказать, что сам видел волков?