lurie

В это же время окончательно определилось и правовое положение периэков. Как мы увидим ниже, Спарта в это время прекратила политику агрессии; в целях внешней безопасности ей особенно важно было создать вдоль морского побережья и сухопутных границ ряд поселений и укрепленных пунктов со свободным населением. Жителями этих поселений и были пе-риэки, пользовавшиеся личной свободой и правом гражданства («лакедемоняне»), но не имевшие политических прав в Спарте. Они обладали известным самоуправлением, но под надзором должностного лица, присылаемого из Спарты. Основным занятием периэков было также земледелие, но их земля, в противоположность земле спартиатов, могла быть отчуждаема. Беднейшие из них (не служившие в армии гоплитами) занимались также ремеслами, торговлей и мореходством.

Положение спартиатов мы охарактеризовали уже выше. Они жили в городе Спарте, занимаясь исключительно военными упражнениями. Средством для их существования был оброк, присылаемый илотами из деревни. Так как земельные участки спартиатов в эту эпоху были в общем одинаковыми по величине и в то же время неотчуждаемыми, то в первое время после реформы разницы между богатыми и бедными в среде спартиатов вовсе не могло быть — они назывались «равными» («гомеями»), О казарменной жизни спартиатов было сказано уже выше; в VI в. потребительско-коллективистические элементы были искусственно усилены в целях укрепления военной мощи и для борьбы с илотами. Принцип общности имущества выражался в том, что спартиат, оказавшись (например, во время охоты) на чужом участке, мог, не спрашивая у хозяина, пользоваться его припасами, лошадьми и рабами.

Государственные учреждения Спарты также остались в принципе теми же, чем были в старину. Во главе государства по закону стоят два царя — один из рода Еврипонтидов, другой — из рода Агиадов. Эти цари в случае единодушия были полновластными владыками государства, но они издревле ненавидели друг друга; вдобавок эфоры принимали все меры к тому, чтобы этого единодушия никогда не было.

Обычно цари из дома Еврипонтидов защищают интересы спар-тиатов и идут заодно с эфорами; цари из дома Агиадов, в древнейшие времена защищавшие интересы аристократии внутри спартиатов, теперь, по уничтожению этой аристократии, делают попытки опереться на периэков, илотов и демократические силы вне Спарты.

Эфоры теперь выбираются народным собранием, но способ их избрания был, по словам Аристотеля, совершенно детским; поэтому правящая группа всегда могла добиться избрания своих ставленников. Функции эфоров были судебными и полицейскими. Кроме того, они надзирали за частной жизнью отдельных граждан. Фактически они были владыками страны. Они могли требовать объяснения от царей, и после троекратного вызова цари обязаны были явиться на объяснение к эфорам. Они созывали народные собрания и герусию и председательствовали в них; руководили финансами и международной политикой. В случае несогласия между царями (а это несогласие было правилом) эфорам принадлежала и верховная власть в государстве. Несмотря на то, что царям принадлежала неограниченная власть в войске, эфоры добились влияния и в военном деле.

4. ИСТОЧНИКИ

О государственном устройстве Крита писатели V в. не говорят почти ничего. Разрозненные сообщения содержатся в «Законах» Платона и в «Политике» Аристотеля. Целый ряд сообщений находим у поздних авторов (Страбона, Полибия, Афинея, Поллукса и других); по большей части они имеют источником историка IV в. Эфора, собравшего очень много сведений о Крите.

У Афинея же содержится и застольная песнь Гибрия с Крита (см. выше, с. 143) —свидетельство совершенно исключительного значения.

Основным источником являются надписи — особенно гортин-ский судебник V в. и договор кносцев с тилисийцами. Интересны для историка также монеты критских городов.

Столь же отрывочный и недостоверный характер носят и сведения из истории Спарты.

Подробное изложение древнейшей спартанской истории, начиная с «возвращения Гераклидов» и кончая Мессенскими войнами (наиболее полное изложение у Павсания в III книге его «Описания Эллады», посвященной Лаконии, и в VI книге, посвященной Мессении), оказалось мифом с рядом ходячих фольклорных сюжетов; только список царей и несколько основных фактов, например переселение дорян, основаны на достоверном историческом предании: данные гомеровских поэм и

данные археологии и языка (сходство языка аркадян с языком Кипра) показывают, что, примерно, с XII —X вв. на месте носителей микенской культуры, говоривших на диалекте, близком

к аркадскому («ахейском»), появляются менее культурные племена, говорившие на дорийском диалекте, что эти племена пришли в Лаконию с севера и что они в значительной мере (в области государственного устройства и в области культуры и религии) унаследовали быт предшествующей микенской эпохи.