lurie

Для оценки Геродота очень важно сочинение Плутарха «О злокозненности Геродота». Точка зрения Плутарха, жившего через 600 с лишним лет после Греко-персидских войн, вполне совпадает с точкой зрения моих противников, но его панэллинский патриотизм характерен для настроения греков, живших под римским игом, а не для событий начала V в. (см. мое введение к переводу «Избранных биографий Плутарха». М., Л., 1941).

отличается от обычно даваемой в учебниках. Я основываюсь на сообщениях Феопомпа, Плутарха и Свиды, обычно не привлекаемых; эти авторы опорочивают сообщение Геродота. Развиваемый здесь новый взгляд на Марафонскую битву обоснован независимо друг от друга Гейнлейном, Леманн-Гауп-том и Хьюдзоном (в 1937 г.); его необходимо принять, так как только эта трактовка объясняет, почему в Марафонском сражении не участвовала персидская конница.

Эти мои исследования были дважды изложены в виде специального курса на историческом факультете Ленинградского университета.

Часть II

КЛАССИЧЕСКАЯ ЭПОХА

ГЛАВА VI

РЕАКЦИЯ В АФИНАХ (478-461 гг.) 1 МЕЖДУНАРОДНАЯ ОБСТАНОВКА ПОСЛЕ ГРЕКО-ПЕРСИДСКИХ

ВОИН

Победы при Саламине, Платее и Микале надолго устранили опасность нового вторжения персов на материк Греции или захвата островов Эгейского моря. Первое, что надо было сделать и в чем не могло быть разногласий между ведущими государствами и различными политическими группами внутри этих государств, — это снова открыть захваченный около 512 г. путь через проливы к черноморскому хлебу. И действительно, союзный флот после победы при Микале направляется на север и после продолжительной осады завладевает городами Сестом на фракийском Херсонесе и Византием на Боспоре.

Борьба классовых группировок в греческих государствах

Дальнейшие пути участников «эллинской» войны расходились. Битва при Платее, выигранная на суше прежде всего спартанцами, окончательно устранила персидскую опасность. Даже Геродот, который при описании Саламинской битвы во что бы то ни стало старается доказать, что спартанский наварх (адмирал) Еврибиад был бездарностью, что второй крупнейший вождь пелопоннесцев Адимант, предводитель коринфян, был трусом и предателем, не может отрицать того, что битва при Платее была выиграна благодаря таланту командующего, спартанского регента Павсания и благодаря изумительной стойкости войска гоплитов, тоже прежде всего спартанского.

Все понимали также, что эта победа стала возможной лишь благодаря организации Эллинского, т. е. расширенного Пелопоннесского союза, в котором руководящую роль играли спартанцы и их друзья и сторонники в других городах Греции, представители аристократической партии: под Платеей афинянами

руководил вождь этой группировки — Аристид, самое возвращение которого из изгнания в 481 г. означало усиление позиций аристократической группы. Вот почему победоносное окончание войны имело непосредственным результатом усиление позиций аристократии. Однако и радикальная демократия, опиравшаяся на городскую бедноту, виновницу победы при Саламине, была еще достаточно сильной и, несмотря на энергичное противодействие аристократической группы, не желала сдать свои позиции. Первые годы после Платейской битвы наполнены ожесточенной классовой борьбой.

Группировки в Спарте

В Спарте окончание войны также усилило разногласия между двумя ведущими «группами»: временно снятые с повестки дня неслыханным напряжением всех сил государства и общим патриотическим порывом, они теперь снова вышли наружу. Группа, возглавляемая царским домом Агиадов, стояла, в силу исконной традиции этого царского дома, за улучшение положения периэков и илотов и за освобождение части илотов со включением их в ряды господствующего класса. Дело в том, что благодаря усилиям враждебной группы, опиравшейся на эфорат, царская власть, не ограниченная юридически, лишилась фактически всякого влияния. Искусно играя на соперничестве между двумя царскими домами и в случае нужды устраняя нежелательных им царей, спартанские эфоры фактически присвоили себе всю власть в государстве. Включение в число граждан новых людей, обязанных своей свободой группе, возглавляемой Агиадами, дало бы ей новые возможности, опираясь на народное собрание, сократить власть эфоров. Но Спарта была чисто земледельческой страной, и включение новых людей в состав спартиатов не могло не повести к уменьшению благосостояния господствующего класса. С этим бедствием можно было бы бороться только путем вывода колоний и широкого ввоза товаров и рабов из-за границы. Став у власти, «партия» Агиадов могла спокойно решиться, после соответствующего изменения конституции (запрещавшей ввоз товаров в Спарту, выезд спартиатов за границу и т. д.), на переход к широкой колонизационной и торговой деятельности. Этой группе нечего было бояться восстания илотов и периэков.