Lurk (СИ)

Спортивный зал был полностью украшен, осталось только расставить столики и распределить, кто где будет сидеть из учителей. Эллисон и другие добровольцы с радостными лицами развешивали украшения и расставляли стулья. Стайлз тоже не оставался в стороне. Он помогал, с легкостью заводя с кем-нибудь разговор, откликаясь на любые просьбы и делая все быстро и качественно. Эллисон наблюдала за ним, потому что видела настороженность Лидии, взволнованность Малии и напряжение Стайлза в общении со Скоттом. Стилински оставался таким же, как и был (во всяком случае, Арджент не видела в нем перемен), но вместе с тем что-то в этом «такой же как и был» напрягало Лидию. Хотя Лидия в силу своей сущности вообще должна быть склонна к меланхолии и мрачному настроению. Еще удивительно, как она вообще остается такой же жизнелюбивой, что и раньше.

К шести вечера в зале осталось человек пять-шесть, включая саму Эллисон и Стайлза. Они собирали остатки мусора и в тысячный раз проверяли, все ли на месте, все ли так, как запланировано, и не попутал ли кто чего. Стайлз за эти три часа подготовки, вымотался и сейчас выглядел уже не таким улыбчивым как в самом начале.

Если бы тут была Лидия, она бы списала все это на плохое питание.

Эллисон же свалила все на уроки и внеклассную деятельность.

Она забросила в пакет последний мусор, который нашла, а потом направилась к парню, что сидел на трибуне и с отсутствующим видом смотрел сквозь вселенную. Арджент старалась не думать о том, что за взгляды были еще вчера на уроке, и почему его взгляд ее так привлек. Она вспоминала об этом, но старалась не анализировать. А сейчас вот соблазн, казалось, что слишком велик, и не прошенный вопрос вот-вот слетит с уст.

— Вы поругались со Скоттом? — спросила она, присаживаясь рядом и ставя мусорный пакет у ног. Ей надо было заговорить на отвлеченную тему, чтобы вынырнуть из тех воспоминаний, что накрыли ее с головой.

— Нет, — ответил он, выпрямляясь, но все еще глядя в никуда. Стайлз дорожил дружбой с МакКоллом, а счас он был слишком, слишком спокойным и безучастным.

— Просто вы почти не общаетесь и…

— Ну, думаю, пока нам не о чем говорить. Все думают, что со мной что-то не так, но, — он оперся локтями о колени, согнулся, а затем посмотрел в сторону девушки. Эллисон испугалась, что снова начнет испытывать что-то странное, но решила не отводить взгляда, — мне это не нужно. Будто все хотят, чтобы со мной что-то было не так.

— Просто ты так внезапно стал общаться с этой новенькой ученицей… И она кажется всем…

— Странной? — заканчивает за нее Стайлз, по-прежнему процеживая взглядом Арджент. Та вновь окунается во вчерашний разговор и, застенчиво улыбаясь, отворачивается. Садится на самый край скамьи, руками хватается за края и смотрит в пол. Стилински следует ее примеру — тоже таращится в пол, а потом решает давить на гнойники так же, как пред этим давили на его.

— Ты со Скоттом тоже почти не общаешься, — произносит он. Его немного вымотала эта подготовка к завтрашнему вечеру, и сам он мечтает добраться до дома, но Эллисон — это отличный способ отточить свои недавно приобретенные навыки, и глупо пренебрегать этой возможностью.

— Нам пока… трудно начать общаться как друзьям, — отвечает она. Стайлз усмехается. Лидия украдкой смотрит на него — вот его руки, плечи, шея — он тот же что и раньше, только несколько… сексуальнее?

Эллисон снова прячет взгляд, чувствуя, что все эмоции ее воспалились с той же легкостью, что и порох.

— Ты расстроена, что он идет с Кирой, да? — продолжает Стайлз, чувствуя подавление Эллисон. Эллисон сидит совсем близко, ее эмоции горячие и яркие, до них можно дотянуться, их можно забрать и насытиться за их счет. Стилински эта идея кажется вполне разумной. И Эллисон станет легче, и ему.

— Не знаю. Это неприятно. Так же как ему неприятно, что я теперь так много общаюсь с Айзеком, но…

— Но по-другому ты бы не хотела, да? Все ведь правильно.

Она поворачивает голову в его сторону, сталкивается с его взглядом. Стайлз видит в ее глазах что-то среднее между удивлением, восхищением и благодарностью. Может, именно так зарождается доверие, кто знает. Но раньше они не могли вот так просто говорить о повседневном и насущном. Раньше они вообще не откровенничали — просто сосуществовали вместе, потому что Эллисон была девушкой его лучшего друга, а сам Стайлз был озабочен лишь Лидией. А теперь, как подмечает про себя Эллисон, он дружит с Кирой, вгоняет Малию в краску и каким-то образом воздействует и на нее саму.

Стайлз будто решил наверстать упущенное.

— Но ведь ты бы тоже не хотел, чтобы все было по-другому, — произносит она, прерывая это секундное молчание. Эллисон по-прежнему смотрит в его глаза. Эти взгляды в упор напоминают какое-то детское соперничество с вполне недетскими мотивами. Стайлз уверен так, как не был никогда, и это пугает, отталкивает и вместе с тем привлекает.