Луций Анней Сенека. Его жизнь и философская деятельность

Государственная деятельность Сенеки стала всецело достоянием истории. Она не была яркой; с его именем не связано никаких социальных или экономических реформ; живя при дворе тирана, Сенека ограничивался скорее пассивной ролью, сдерживая дурные порывы Нерона; малейшая самостоятельность Сенеки возбудила бы подозрение в императоре и преждевременную отставку, если не смерть. Но государственная деятельность Сенеки была весьма благотворна. Всего лучше она оценена приведенным выше отзывом Траяна, что редкий император превосходил Нерона в первые пять лет его царствования, и желанием Субрия Флавия возвести на престол Сенеку. И действительно, все заслуги начала Неронова царствования должны быть всецело отнесены на счет Сенеки.

Как человек Сенека отличался цельностью и полнотой. Ему были доступны почти все человеческие чувства: оттого, между прочим, его сочинения по нравственной философии и производят такое впечатление на читателя. Пылкий и увлекающийся смолоду, Сенека был не чужд даже далеко не философских чувств. В своем трактате “О спокойствии душевном”, посвященном Серену, Сенека открыто сознается, что порочные стремления порою обуревают его. “Они подстерегают меня, чтобы захватить меня врасплох, наподобие врагов, с которыми нельзя воевать ни открытым оружием, как в бою, ни жить в покое, как в мирное время. Я воздержан, одеваюсь скромно, веду трезвую жизнь, но порою зрелище богатства и роскоши прельщает меня; я отхожу от него, хотя не с завистью, но с грустью в сердце; мне приходит на мысль, не есть ли этот дворец, из которого я выхожу, истинным обиталищем счастья. Я не испытываю морских бурь, но постоянно страдаю от морской болезни: я не болен, но я не чувствую себя здоровым”. Упорной работой над самим собой, самовоспитанием Сенека к старости достиг полного бесстрастия. Но это не было холодным бесстрастием отжившего свой век старика, проповедующего умеренность и воздержание только потому, что уже сам не в силах вести роскошную жизнь, но убеждение сердца, положившего свои идеалы и свои вкусы в отвлеченном и добродетельном образе жизни. Искреннее участие и отзывчивость по отношению к друзьям, и в особенности нежная предупредительность к жене, подтверждают, что до глубокой старости Сенека сохранил чуткими самые нежные струны своего сердца.

В своей деятельности Сенека не был фанатиком. Он не посвящал своей жизни определенной идее; но именно мягкость его характера делала его особенно обаятельным для современников, гармонически дополняя несколько суровое величие его стоической проповеди и вполне согласной с нею жизни, а главное – смерти. В римской истории Сенека всегда будет ярким, светлым лучом на темном фоне разврата и продажности эпохи императоров. Наш поэт А. Майков имел полное право вложить в уста Сенеки следующие прекрасные стихи:

Творец мне разум строгий дал,
Чтоб я вселенную изведал,
И что в себе и в ней познал, —
В науку б поздним внукам предал.
Послал он в встречу злобу мне,
Разврат чудовищный и гнусный,
Чтоб я, как дуб на вышине,
Средь бурь окреп в борьбе искусной,
Чтоб в массе подвигов и дел
Я образ свой запечатлел…
Я все свершил. Мой образ вылит.
Еще резца последний взмах,
И гордо встанет он в веках.

Личность Сенеки вполне подходит под его собственное определение тех великих людей, которые живут и по смерти памятью о своих делах и жизни.

Но еще важнее для нас значение Сенеки-писателя. Прежде всего, поражают необыкновенная его плодовитость и разносторонность. До нас не дошло и трети всех сочинений философа; но то, что дошло, занимает три тома мелкой печати и том трагедий. Кроме философских трактатов, Сенека писал естественноисторические исследования, сочинения по виноградарству, по географии (описание Индии и Египта) и, наконец, стихи. Эрудиция Сенеки поразительна. Форма его философских сочинений по ясности изложения составляет приятный контраст с мелочной придирчивостью и игрою слов греческих писателей и туманным изложением немецких философов. Немало также подкупает в его пользу его искренний тон. Квинтилиан сообщает, что его манера писать так нравилась римской молодежи, что она не хотела читать других писателей. Сам Тацит отчасти подражает его слогу. Идеи Сенеки всегда высоко гуманны и отличаются глубиной и знанием человеческого сердца. Выше мы приводили его гуманные взгляды на рабов – можно бы привести множество выписок, где он говорит о прощении врагам, о преданной любви к ближнему. Сенека является одним из убежденнейших в бессмертии души писателей. В письмах к Луцилию есть одно место, из которого можно видеть, что у Сенеки понятия о Божестве и о Святом Духе были почти тождественны христианским. Вот это место: