Лууч 2. Паутина реальности

– Да ничего вроде.

– Почему тогда, она тебе улыбалась утром?

– Трудно сказать, мы почти ни о чём не говорили. Но у меня есть одно подозрение.

– Какое подозрение? – удивилась она.

– Ей очень не хватает тепла и внимания.

– Ты так думаешь? – она спросила это, когда мы подходили к множеству бьющих из камня маленьких ключей.

– Скорее это личное наблюдение.

– Так странно, ты её видел самую малость, а уже имеешь на этот счёт личные наблюдения. Ей не хватает внимания и тепла, как и тебе? – спросила она, когда я вдоволь напился из всех подряд источников. – Поэтому ты заболел?

– Не знаю, что тебе и сказать Белава. Лично я не думаю, что я болен, – от холодной воды, мне снова стало холодно, я не знал куда деваться от него, сел на каменную лавочку и съёжился.

– Но ты же постоянно мёрзнешь, это же прямое следствие твоей болезни, – она близко подсела ко мне. – Мне вот тепло, давай я с тобой поделюсь своим теплом.

Она обняла меня и склонила белую голову мне на грудь. Мы так и сидели, целый час. От неё веяло теплом, я сразу согрелся и не спешил отодвигаться в сторону. Я смотрел на льющуюся воду, по покрытым мхами камням. Слушал ее многоголосое журчание и плеск. Не было ничего в мире, чтобы меня сейчас заботило. Больше чем талая вода с гор.

– Ты окончательно согрелся? – спросила она, вдруг привставая. – Потому что нам уже пора идти назад.

– Да Белава. Пойдём назад. Только кувшин наберу водицы. Эта мне больше всего понравилась, её и возьму.

– Хороший выбор, – сказала она, когда присела рядом и отпила с ладони. – Правда, на мой вкус, она здесь вся одинаковая, – глаза её сияли, я лишь улыбнулся над её наблюдением.

Мы вернулись к обеду. На подходе к крепости, нас увидела из окна Мира. Помахала нам рукой. Мы помахали ей в ответ. Зашли внутрь, Белава разделась и сразу ушла, оставив меня одного. Странное дело, но я не видел больше слуг. Словно они испарились, как вдруг один из них, шумно прошёл по коридору. Я последовал за ним. Но дойдя до поворота, потерял его. Я специально, стал ходить по коридорам. Слуги редко, но мелькали. Так, что я едва успевал их замечать. Стоило мне пойти за ними и преследовать, как, они тут же скрывались из виду. Одного я потерял в зимнем саду. Другого, в гостиной, третий испарился на кухне. Чертовщинка. Наконец мне надоело гоняться за ними. Что я, в самом деле, не наигрался ещё в догонялки с прятками?

Вернулся к себе. Разложил вещи из сумки в шкафу. Вдруг из моих глаз брызнули слёзы. Ни с того ни с сего. Я не успел удивиться. Лука никто не режет, перца я не ел. Мне не грустно и не весело. Я спокоен как змея на солнце.

– Так в чем же дело? – вслух спросил я себя.

– Это из тебя выходит талая вода, – донесся за спиной внезапный ответ. – Все хорошо. Не беспокойся об этом. Так и должно быть, – это была черноокая Злата, она стояла позади меня в ярко синем сарафане и накручивала на палец свои золотые локоны.

Дверь была открыта, здесь нет засовов и замков. Я не заметил, как она вошла.

– Но я плачу. Это просто не по-мужски. Оставь меня, пожалуйста. Позор мне.

– Да. Знаю, это не по-мужски. Но это не важно. Оставь свои мужские глупости при себе. Так хорошо, пусть дух безумия выходит из твоих глаз вместе с солёной водой. На ночь выпей из принесённого кувшина ещё воды, папи просил проследить за этим. За этим я здесь.

– Бывает же такое, – сдался я наконец, неведомому методу лечения.

– Бывает. Ты безнадёжно болен – потому что влюблён. Болезнь эта передаётся. Болезнь чувств. Когда любовь перерастает в безумие.

– И часто вы такое здесь практикуете?

– Твой случай уникален. К нам в основном привозят безнадежно душевнобольных. Но у нас тут не психиатрическая лечебница, как ты можешь подумать. Просто мы умеем забирать ненужные чувства. Обратно от нас возвращаются почти мёртвыми, но здоровыми. Больше чем две недели, находиться здесь простым людям нельзя. Может наступить смерть. В давние времена, наши предки принимали сюда людей, приговорённых к смертной казни. Они здесь отходили в навь без мук. Сейчас мы такое не практикуем, конечно. Гуманизм папи, в этом отношении зашкаливает.

Я слушал Злату и доплакивал последние, словно не мои слёзы. Мне всё это не нравилось. Лучше бы перца дали съесть, красного. Тут всё проще и понятней. Чем так. Меня охватила непонятная глубокая грусть. Я не контролировал свои чувства и непонятная тоска, сильно охватила меня. Теперь я не просто бездушно лил слёзы, теперь я по-настоящему сокрушенно рыдал. Злата не могла больше равнодушно смотреть на мои страдания, и горячо обняла меня.

– Ну не переживай так, – сердечно успокаивала меня девушка. – Все болезни сердца и ума, у тебя отступят за неделю. Самые тяжёлые психические болезни, если они тоже есть, отступят за полторы недели. Она подвела меня к кровати, помогла прилечь. Разделась и легла рядом. Освободила мое тело от всей одежды. Обнажила своё большое сердце, и подарила свою любовь.

Глава 2 Лечение