Лууч. Сновидения шамана

Солнце лениво жгло каждого, кто не счёл нужным спрятаться вовремя в тени рядов, состоящих из непрерывной череды навесов и шатров. Двое идущих за мной стража, по середине рыночной улицы, сосредоточенно сверлили мне спину и медленно сокращали дистанцию. Особая одежда, всей городской стражи в Форноне, состоящая из тёмно-синих с серым балахинов, туго утянутых по телу, делала их подходящей мишенью, для всех жгучих солнечных лучей. Беспрерывно вытирая пот со лба свободным руками, они открыто придерживали лёгкие алебарды. Их прямые намерения схватить меня говорили сами за себя. Оставалось только непонятно, почему они медлили. Вот он я, иду не спеша, почти прогуливаясь. Так чего тянут?

Ускорив шаг, я заметил, что впереди сияет блеском металла обширный перекрёсток. Много бродящих в белых, светло-бежевых и светло-серых одеждах людей вели торговлю, самыми лучшими товарами. Базар Форнона всегда славился металлическими изделиями любой сложности. Любая уважающая себя аристократическая особа, просто обязана была иметь битком заставленный дом местной продукцией. От посуды до ювелирных принадлежностей, в сундуках расставленных по всему дому.

Все мои покупки уже совершены, оставалось только раствориться. Два преследователя ускорили шаг, предвкушая моё внезапное растворение на перекрёстке, подобно кубику льда в чашке тёплой воды. Чтобы эффект исчезновения был более действенный и неожиданный, нужно сначала дать им успокоиться, подпустить поближе, буквально дать себя пощупать и лишь потом кануть сквозь землю. Ну или в скрытую ширму. Каждый рыночный фокусник-кудесник об этом знает и у всех свои методы. Вот и у меня свои, хоть я и не отношусь к ним ни в коей степени.

Сбитая перекладина, обрушила облако тканевого шатра и окутала на секунду моих преследователей. Вспоров её тут же алебардами, двое стражей остановились на середине восьмистороннего перекрёстка и стали растеряно смотреть по сторонам. Ни человека в белом, ни возможных догадок, куда он мог подеваться. Один лишь нещадно и доблестно изрубленный шатёр под ногами, да валяющиеся в пыли красивые, шкатулки из благородных пород древесин, украшенные драгоценными каменьями и металлами. На них зрил бородатый, молчащий от ужаса хозяин лавки со шкатулками, впрочем, уже начинающий багроветь и надуваться как речной сом на дне лодке, пугая рыбаков мелкой рыбёшки. С других сторон перекрёстка подбежали другие стражи на службе у его величества Аукристиана и самого порядка.

– Сыны проклятых беспорядков! Мою лавку держал мой отец, за ним держал её мой дед, за ним держал её мой прадед! И так далее! Никогда ещё ко мне не относились с таким неуважением. Никогда ещё меня не оскорбляли какие-то алебардисты! А у меня много связей, много связей среди вельмож и высших служебных чинов, состоящих на службе у самого его Величества Аукристиана! Да продляться его дни безвременно, а ваши укоротятся! – торговец лукавил, будь оно так на самом деле, он бы здесь не стоял, продавая товар на жаре, скорее он бы руководил сетью лавок, не выходя в жару из прохладного дома. – Все подати давно оплачены, налоги выданы! Так за что вы бессовестные прохвосты, решили навлечь на себя гнев моих друзей? – кажется, он начинал переигрывать, лицо у него стало спокойнее, чем было.

– Молчи борода, – буркнул раздосадованный потерей страж, утирая с лица струи горячего пота. – Не до тебя.

– Где!? – спросил одетый в серый балахин, сухощавый начальник.

– Да вот в ярде был! Я его почти ухватил за воротник, а он гадёныш, исчез у меня перед глазами, как колдун.

– Подтвердишь? – пристально глядя в глаза его напарнику, спросил начальник.

– Нда. Всё так и было. Вот он был и вжик… Вы же сами наверно его видели, когда к нам навстречу шли.

– Искать! – скомандовал начальник и обвёл рукой перекрёсток по кругу.

– Господин благородный начальник, – обратился к нему торговец. – Ваши подчинённые, вероломно сломали мой шатёр и потоптали половину ценнейшего товара! Я несу убытки, а мне в следующей цикаде платить налоги в казну его Величества…

– Заткнись, – не глядя ответил раздосадованный начальник, теряя терпение сам и вытирая платочком лоб. – Если я узнаю, что ты укрыл самого опасного преступника, ответишь головой.

– Я? – задохнулся от непритворного возмущения торговец. – Да я преданный слуга его Величества! Я. Я. Я знаю, где он может быть!

– Да? – с интересом посмотрел на него начальник, тут же, переставая, злиться.

– Возможно, – сразу же блеснул огоньком жадности торговец в своих почти круглых глазах.

– Я распоряжусь о покрытии нанесённых тебе убытков и освобождением от налогов на три цикады кряду. Говори где, где он, немедленно.

– Может быть, мы договоримся о пожизненном освобождении? – смотря на ровность и чистоту своих ногтей, опустил взгляд торговец, чтобы начальник не прочёл в них, бескрайнюю наглость.

– Урес! Скрутить торговца. Он его сообщник! – огромный стражник, стоящий рядом с начальником с длиннющей алебардой наперевес, двинулся к торговцу.

– Стойте! Ну, стойте же! Мы же договорились, правда? – заискивающе быстро заговорил торговец.