Лувр

В XIX столетии Лувр стал именоваться Музеем Наполеона. За годы завоевательных походов скольких сокровищ лишились итальянские галереи Пармы и Флоренции, Модены и Болоньи, Рима и Милана, Венеции и Турина! Интересно, что большинство французских мастеров открыто высказывались против реквизиций подобного рода. Петицию протеста подписали Катриер де Кенси, теоретик искусства, Луи Давид, Вьен, Жироде, Валансьен, Венсан, а также архитекторы Персье и Фонтен. Часть трофеев действительно вернули, а общее количество полотен до возврата было 52 333. В начале XIX столетия в Лувре появились такие шедевры мирового искусства, как «Стигматизация святого Франциска» Джотто, «Мадонна с ангелами» Чимабуэ, «Коронование Богоматери» Фра Анджелико, «Введение во храм» Джентиле де Фабриано, «Проповедь святого Стефана» Витторе Карпаччо. Последнее полотно было получено в обмен от миланской картинной Галереи Брера.

Экспозиция музея становилась все больше, места в Большой галерее уже не хватало; полотна начали переносить в соседние залы. В начале XIX столетия часть коллекции разместили в музеях департаментов. Однако очень скоро Лувр вновь начал пополняться за счет собрания Люксембургского дворца, откуда был переведен цикл Рубенса «Мария Медичи», «Гавани» Верне. Люксембургская галерея в это время превратилась в своеобразный филиал Лувра. С 1818 года там экспонировались работы современных живописцев: «Портрет мадам Рекамье», «Леонид при Фермопилах», «Похищение сабинянок» Давида, знаменитый «Плот “Медузы”» Теодора Жерико, полотна Делакруа «Резня на Хиосе» и «Данте и Вергилий».

Среди наиболее существенных приобретений 1830-х годов следует отметить «Несение креста» Симоне Мартини, а также поздние пастели, исполненные Шарденом, – «Автопортрет» и «Портрет жены».

В период революции 1848 года Лувром руководил художник Жанрон, который хотел превратить музей в центр культурного просвещения народа. Жанрон приобрел для Лувра несколько полотен современных живописцев, среди них особенно значимыми являлись четыре картины Жерико.

Обогащение коллекции Лувра происходило и за счет монументальных работ, которые в свое время являлись украшением дворцовых интерьеров. Так, в середине XIX столетия настоящим сокровищем Галереи Аполлона стал плафон Делакруа «Аполлон, сразивший змея Пифона». В это же время Вийо, друг Делакруа, составил каталог луврского отдела живописи.

Во второй половине XIX столетия в Лувр поступили великолепные полотна из частных коллекций. Прежде всего это были шедевры из собрания Кампана – произведения Кривелли, Синьорелли и Тура, однако настоящей жемчужиной явилась «Битва» Уччелло. Благодаря коллекции Кампана раздел живописи XIV–XV веков приобрел исчерпывающую полноту и законченность. Лувр пополнился картинами Шардена и такими замечательными работами, как «Кружевница» Вермеера Делфтского, «История святого Бонавентуры» Сурбарана, «Мужской портрет» Антонелло да Мессины.

Благодаря великолепному дару врача Ла Каза в музее появились шедевры XVIII столетия – полотна Шардена, Фрагонара и Ватто, а также работы Ленена, эскизы, выполненные Рубенсом для плафона церкви Иезуитов в Антверпене, Терборха, «Вирсавия» Рембрандта, «Хромоножка» Риберы, «Цыганка» и «Портрет пожилой женщины» Франса Халса. И все же во времена Второй империи не желали замечать выдающихся художников – основоположников реалистического направления, например Милле и Курбе. Так, полотна Курбе попали в Лувр только после смерти мастера. В 1883 году сестра живописца подарила музею «Погребение в Орнане», только в 1919 году была куплена «Мастерская живописца».

Такой же сложной была и судьба полотен Милле. Поммиери пожертвовал из собственной коллекции шедевр художника «Собирательницы колосьев» через тридцать лет после написания работы. Академическое жюри не хотело допустить в галереи музея и картины главы барбизонской школы Теодора Руссо; они украсили Лувр лишь в XX столетии.

При жизни одного из величайших французских живописцев Эдуарда Мане его произведения, как правило, уходили в руки частных коллекционеров. По инициативе Клода Моне в 1889 году началась общественная подписка на приобретение знаменитой «Олимпии». Вскоре после этого полотно появилось в Люксембургском музее, а оттуда попало в Лувр. По этому поводу художник С. Рейнак писал: «Если когда-нибудь французское искусство снова станет соблазняться академизмом, столь роковым для его прошлого, «Олимпии» достаточно сказать «стоп», ибо она убийца всякого академизма».