Лузеры (декабрь 2008)

Потом, пока был жив академик Станислав Шаталин, Бакатин работал в его фонде «Реформа» начальником политического департамента, последние несколько лет - советник в инвестиционной компании «Восток-капитал», возглавляемой (он Бакатина туда и позвал; Бакатин говорит о нем: «Наш генерал, наша совесть») космонавтом Алексеем Леоновым. На вопрос, чем он в этой компании занимается, Бакатин отвечает: «У меня очень свободный диапазон действий. Что попросят, то я и могу делать, а не могу - значит, не могу. Я уже старый человек, чтобы ко мне какие-то претензии предъявлять», - я уже был готов сделать в блокноте пометку, что должность в «Востоке» - это такая пенсия, назначенная Бакатину старыми друзьями, но он неожиданно переходит к конкретике: «Когда наши предприятия - вот был лет пять назад такой случай с Сыктывкарским ЦБК - сталкиваются с угрозой рейдерского захвата, я иду в МВД, прошу помочь по старой дружбе. Помогают».

VII.

Но это все, как уже было сказано, детали, и в истории Вадим Бакатин все-таки остался только как тот, кто передал американцам схему расположения подслушивающих устройств в их посольстве. Сейчас это принято считать почти преступлением, пройдет сколько-нибудь лет - может быть (я на это даже надеюсь) отчаянная попытка разрушить КГБ и «освободиться от идеологии чекизма» будет считаться подвигом. Я вспоминаю байку о том, как, в последний раз выходя из здания на Лубянке, Бакатин выбросил в уличную урну удостоверение председателя КГБ.

- Как я мог выбросить удостоверение? - удивляется Бакатин. - Я же не такой идиот. Оно же очень полезное - любому милиционеру покажешь, и езжай дальше. Я все храню, и удостоверение, и шинель.

Он как будто бы боится этой роли античекиста, стесняется ее, и, слушая его, трудно отделаться от мысли - может быть, все дело в том, что он, типичный горбачевец, просто был слишком мягок, и если бы на его месте в КГБ оказался какой-нибудь демшизовый радикал, которому бы удалось победить чекизм раз и навсегда - может быть, мы бы теперь жили в другой стране?

Но история не терпит сослагательного наклонения, и нам не за что сердиться на Бакатина. Он действительно хотя бы попробовал. Как мог.

Легко не было никогда

Инна Генс-Катанян: из Эстонии в Россию

Эстония - ЭССР

Советские войска вошли в Эстонию, когда мне было 11 лет.

Мой отец был левых взглядов. Это была удобная позиция - быть состоятельным человеком (папа работал представителем шведского спичечного треста Timber Company в Эстонии), иметь дома картины старых мастеров и при этом выступать за равноправие. Плюс ко всему отец, говорящий по-немецки еврей, был очень сильно культурно связан с Россией. Кроме прочего, он был членом общества «Паллас», страстным букинистом и антикваром, и еще в 30-е частенько наезжал в Москву, где его знали по имени в половине лавок; он регулярно получал каталоги московских магазинов. А однажды даже вывез большую группу эстонской интеллигенции на театральный фестиваль в Москву. В 1937 году ему не дали визу - ну, все было уже понятно. В 1940 году он поехал сдавать дела в Швецию и обратно возвращался через Германию. И там он насмотрелся: «Скамейки не для евреев», «Евреям не входить». Было ясно, что там тоже все плохо. О концлагерях открыто еще никто не говорил, но я бы сказала, они уже подразумевались.

Ну а в 1939 в Эстонии появились советские военные базы, и еврейское население как никакое другое чувствовало, что близка оккупация, - либо немцы, либо Советы. Я помню, какой-то мальчик, года на два меня старше, сказал мне в автобусе: «Скоро здесь будут русские». А перед входом войск была знаменитая демонстрация, в которой принимали участие эстонские рабочие и еврейская беднота. Они прошли мирным маршем до президентского дворца Кадриорг и потребовали от президента Константина Пятса присоединения к Советскому Союзу. Я эту демонстрацию видела: сидела на дереве и махала платком. Мама, узнав об этом, прибежала, сняла меня с ветки и немедленно отправила из города на дачу - то ли в наказание, то ли от греха подальше.

Эстония практически не сопротивлялась. Правда, казармы, находящиеся чуть в стороне от города, затеяли стрельбу - но больше для собственного достоинства, ведь никакого стратегического заградительного значения эти казармы не имели. Продолжалось эта заварушка часов двенадцать, не больше. Сопротивления никто и не пытался оказывать… Знаете, папина контора выходила окнами на главную площадь, и в дни парадов мы ходили смотреть на проход техники с их балкона. И это каждый раз было довольно мило и трогательно - я сейчас точно не помню, сколько у Эстонии тогда было танков, но если скажу, что десять, ошибусь не сильно.

Таллин - Сибирь