Лузеры (декабрь 2008)

13. Я помню, как в этом городке по улицам ходили дети бедного приюта, у которого не было содержания держать их. Они бродили по улицам, просили, просили у людей дать хоть бы кусок хлеба. Но некоторые люди, у которых они просили, они сами чуть ли не так были бедны, как и эти дети, а потому не могли им ничего дать. Тогда эти дети продолжали все время бродить по улицам и даже некоторые из них умирали по улицам, умирали от голода. Еще я помню, как мы голодали, как нам нечего было есть, и как мы все сидели по местам скучные и грустные. От этого голода мой папа и мы все давно хотели уехать в Чехию, а потому хлопотали себе из Харькова такую бумагу, чтобы могли бы уехать в Чехию. Мы все с нетерпением ждали этой бумаги, а больше всех ждал наш папа. Через некоторое время мой папа простудился и заболел воспалением легких. И так как он ждал с нетерпением эту бумагу, то эта бумага пришла тогда, когда он уже умер и лежал на столе около иконы… Нам всем было очень трудно расстаться с дорогой родиной, т. е. с Украиной. Еще всем нам было трудно расстаться с папиной и брата и сестры могилками, так как они там похоронены. Еще помню, когда был еврейский погром, то тогда только было слышно, как пули летят со всех сторон и как евреи бежат по улицам, прячутся в разные сараи и просят русских или кого-нибудь, только не евреев, приютить их, потому что боятся погибнуть. Я помню, когда на моих глазах убили одного мальчика, который бежал куда-то спастись… И прибежал к нам в огород, в камыш. Они побежали за ним и там его поймали и отвели его в арестное помещение. А там я не знаю, что с ним сделали. Еще я помню, как на моих глазах убили одного еврея. Он шел по улице и хотел куда-нибудь спрятаться. Но его увидели и хотели расстрелять. Я забыла сказать, что они шли два и что одному сказали, чтобы он ушел, покамест его не расстреляли. А другого расстреляли и велели моему брату закопать его мозги. И я до сих пор помню, где эти мозги закопали. Больше я не успела, потому что уже звонок.

14. Моя мама заболела и лежала довольно долго. В это время нам пришлось все продать, а когда моя мама начинала уже выздоравливать, не было уже ничего для продажи, а дома не было ни куска хлеба и ни гроша денег. Я пошла на базар, и зашла в один магазин, и рассказала мое положение, и хозяева этого магазина дали мне немного денег, потом в другом также, и у меня накопилось немного денег, я пошла и купила на все деньги три четверти фунта черного и тяжелого для здоровья хлеба.

15. Уже вторую ночь мы спали с мамой на одной постели, без простынь и одеял, в платьях и даже пальто. Вдруг среди ночи я проснулась, оттого, что отворилась дверь и вошла мама. Я села. На маме было очень утомленное и взволнованное лицо. Она сказала, чтобы я скорее собралась и что мы сейчас пойдем. Мы вышли из дому. Я сейчас перескочу за несколько часов вперед. Мама уже перешла мостик на пароход. Какой-то господин подхватил меня и перебросил с пристани на пароход. Никто из мужчин не смел уезжать, все должны были оставаться в Б. для защиты. Все три дня на пароходе мы с мамой не могли встретиться. Есть было также нечего. На второй день мы увидали баржи, на которых спасались люди. Они нам махали и кричали до тех пор, пока пароход не подошел к ним. Вдруг среди ночи послышался страшный гром, волны заходили выше палубы, а в той стороне, где скрылся Б. вспыхнуло огромное зарево. Махновцы взорвали Б. Было ужасно жутко. Я была одна. На третий день мы приехали в Е. Там на пристани я встретила маму…

16. Однажды, когда я прощался, мне мама сказала, что большевики уже близко. Когда большевики заняли К., то стали в гимназии плохо учить. И не было, чем топить. Папа стал меньше получать жалованья, и нельзя было прожить на эти деньги. Мама стала продавать на базаре вещи. Когда мама все продала, то мы начали приготовляться уехать из России. Когда мы уже тронулись от станции, то наша собака долго за нами бежала. Через несколько времени нам пришло письмо, что наша собака сдохла…

17. Помню, как я ходила в гимназию и всегда падала в грязь и приходила домой вся измазанная. Но вот наступил день эвакуации, и мы уехали в В. По дороге мы потеряли весь багаж и приехали на место только в чем были. Но вот мама заболела сыпным тифом, потом папа возвратным. Не успел папа выздороветь, как заболел сыпным тифом. На второй день кризиса мама вывезла папу. Доктор маме говорил: «Куда вы его везете, ведь он у вас умрет». Но мама сказала: «Живым или мертвым, я его вывезу», - и вывезла.

СРЕДНИЙ ВОЗРАСТ

В 1917-1918 гг. авторам воспоминаний было 7-8 лет

18. Однажды мне пришлось видеть такой самосуд. Поймали какого-то человека, который хотел продавать молоко дороже, чем следовало. Пришла милиция, собралась толпа и хотели с ним рассчитаться. Но он как сорвался и побежал, за ним кинулась и толпа; его догнали и начали бить чем попало. Вскоре от человека не осталось ничего, кроме кровавой массы, смешанной с грязью и клочками одежды. Много еще разных ужасов, всего сразу не вспомнишь.