Лужайки, где пляшут скворечники

Он оглянулся. Нитки под медленно клубящимся туманом не было видно. Только синие трусики и белая безрукавка валялись на песке. Тем глянул вокруг. Светло, но пусто и… безопасно. Он бросил трусы и майку рядом с Ниткиной одежонкой, уронил на них очки. Потянулся, впитал в себя прохладу утра и бросился головой в туман.

Вода и правда была очень теплая — теплее, чем прошлой ночью. И Тем опять начал радостно растворяться в ней.

— Тем, ты где?

— Здесь я!

— Иди сюда! Я — вот…

Он смутно различил Ниткину голову и плечи. Почти наугад протянул руки. И снова Нитка и Тем сцепили пальцы. И заплясали среди шевелящихся туманных волокон, среди теплых брызг…

Трудно понять, сколько времени резвились они в этом первобытном, только для них двоих созданном и спрятанном от всего мира озере. Наконец выкатилось над дальним берегом солнце, похоже на громадную влажную звезду. Оно в полминуты съело взвившийся туман. Стала видна широченная золотистая вода. Ржавая крыша ледореза сверкала от влаги.

— Тем, пора. Отворачивайся, я побежала… Я заберусь в ледорез, буду волосы там отжимать. Крикну — и ты входи.

— Не вздумай через щели глядеть, когда я…

— Бессовестный, — почти всерьез обиделась она. — Вот надавать бы тебе шлепков, как Кею.

— Я хотел сказать: не взгляни в щель случайно…

— Глупый. Да я даже там зажмурюсь, пока ты не скажешь, что готов.

Потом она крикнула из укрытия:

— Выходи! Можно!

Тем, пока одевался, с опаской, но весело поглядывал на ледорез. Потом окликнул:

— Нитка, можно к тебе?

— Иди…

Было похоже на старый чердак. Низкое солнце разрезало сумрак плоскими горизонтальными лучами. Нитка сидела на балке и выжимала черные густые пряди.

— Тем, помоги, а? Чтобы скорее высохли… Бери в две руки и выкручивай, как сырое полотенце. Только не дергай.

Тем послушался. Сбивчиво затюкало сердце. Он сказал сердито:

— Все равно они останутся влажные. Вот заметит ваша Валентина, будет тебе.

— Навру, что бегала под душ, спасалась от духоты… Да они быстро сохнут… Ай, я же сказала: не дергай!

— Нитка…

— Что, Тем?

— Завтра опять, ладно?

Так было пять дней подряд. Вернее, пять рассветов. Рано-рано удирали они на озеро, и начинался праздник, от которого сладко замирала душа. Они понимали, сколько запретов нарушают (недаром же — Запретка!), но этот риск делал их тайную игру приключением.

Каждый раз они были на Запретке совершенно одни. Только один раз бесстрашно прошлась по песку похожая на кулика птичка — от нее осталась цепочка мелких трехпалых следов. Птичка весело проглядела на мальчишку и девчонку и вспорхнула.

— Не вздумай наябедничать, — весело сказала ей вслед Нитка с крыши ледореза.

Теперь Нитка и Тем, выбравшись из воды, не спешили одеваться. Пока Тем жмурился, Нитка забиралась на скат ледорезной кровли. Там она отворачивалась, и тогда залезал туда же Тем. Они оказывались почти рядом, но между ними стоял торчком полуоторванный кровельный лист. Тем и Нитка видели только головы и плечи друг друга.

От вздыбленного листа пахло теплой домашней крышей. То железо, на котором лежали Нитка и Тем, тоже было теплым, не успевало остыть за короткую душную ночь. Они обсыхали на утреннем ветерке, под первыми, не жаркими еще, но ласковыми лучами…

А потом — как всегда:

— Тем, я пошла, закрывай глаза.

Ни разу не нарушили они свое слово: даже краешком глаза не взглянули друг на дружку, когда раздетые. Ну… по крайней мере, когда на берегу.

В глубине Тем позволял себе открывать глаза. В воде он видел без очков гораздо лучше, чем на суше. Хотя виделось-то не много. Озерная вода была не очень прозрачная, в ней стоял желтоватый сумрак. Раннее солнце только гладило ее, но не проникало внутрь. Но когда Нитка проплывала совсем близко, Тем различал ее светлое тело, черный поток волос и темные от загара ноги.

Однажды Тем и Нитка сошлись под водой лицом к лицу. И Тем увидел, что Ниткины глаза тоже открыты! Даже здесь было видно, какие синие! Нитка чуть улыбнулась и… погрозила пальцем.

Тем перепуганно вылетел на поверхность чуть не по пояс. Нитка — следом. Тем успел заметить, что Ниткина грудь совсем как у пацана — никаких выпуклостей. Ну, или чуть-чуть… Оба тут же плюхнулись обратно — по горло. Поглядели друг на друга и… ничего не сказали. То, что случилось под водой, было там, в другом мире. А здесь опять все сделалось как раньше…

5

Наконец их кто-то выследил и «настучал» начальству. Кто именно, Тем не знал, и было ему на это наплевать. Нитке тоже. Плохо другое — чуть не растоптали сказку.

…Раннее утро этого дня было чудесным, как и прежние. Но к полудню стало пасмурно, зарядил дождик. Сперва теплый, не сильный, но упорный.

Этот дождик шумел за открытым окошком и после обеда, когда Тем лежал в кровати. Был «тихий час».

Летний лагерь «Приозерный» был не то, что давние пионерские лагеря, никто не требовал, чтобы в тихий час «дети» непременно спали. Можно было играть в шахматы, поставив между койками табурет с доской, можно болтать потихоньку. Главное, чтобы каждый был в своей постели. Некоторые читали — те, кого жизнь еще не отучила от такой старомодной привычки.