Лужок черного лебедя

– Никто не отрицает, что румынам нужно постоянное место жительства. – Гвендолин Бенедикс приложила руки к сердцу. – Румыны – они такие же, как и мы с вами. И, так же как мы, они хотят лучшего для своих детей. Видит Бог, я против предрассудков, я принимаю всех людей в независимости от их цвета кожи и происхождения, как и все собравшиеся в этом зале. Мы все христиане. И действительно, если у них не будет своей земли, как же они смогут обрести гражданскую сознательность и стать одними из нас? Как иначе мы сможем научить их простым радостям цивилизованной жизни, как сможем мы внушить им, что подчинение закону и порядку откроет для их детей гораздо болше жизненных возможностей, чем попрошайничество, воровство лошадей и прочие мелкие преступления? Как сможем мы объяснить им, что цивилизованные люди не едят ежей? – Повисла драматическая пауза (я думал: как же тонко лидеры чувствуют страхи людей и как умело они превращают эти страхи в луки и стрелы, в мушкеты, гранаты и ядерные бомбы, чтобы потом направить эти страхи в нужное русло, надо только найти общего врага. Вот она – настоящая власть). – Но почему, скажите же мне, почему власть-придержащие считают, что Блэк Свон Грин – это хорошее место для их «эксперимента»? Наша деревня – это прекрасно сбалансированное общество. И все эти орды людей, которых принято называть «проблемными семьями», затопят нашу школу и нашу больницу, и превратят нашу жизнь в хаос! Мы не хотим Анархии! Нет, район для бродяг должно построить рядом с городом, достаточно большим, чтобы принять в себя новых граждан. Это должен быть город с развитой инфраструктурой. Ворчестер, или лучше Бирмингем! Наш посыл Малвернским депутатам очень прост: «не смейте перекладывать свою ответственность на наши плечи. Мы может быть и живем в деревне, но мы не деревенщина, и нас не так легко обвести вокруг пальца!» – Гвендолин Бенедикс с улыбкой смотрела на аплодирующих ей людей. Так замерзший путник смотрит на костер.

– Я терпеливый человек. – Сэмюэль Суинярд широко расставил ноги. – Терпеливый и терпимый. Я фермер, и я горжусь этим; мы фермеры никогда не шумим из-за чепухи. (по залу пробежала волна доброжелательного бормотания). Я вовсе не говорю, что я против строительства района для цыган. Я был бы за, если бы речь шла о чистых цыганах. Мой отец Эйб, бывало, нанимал нескольких чистых цыган себе на ферму, они помогали ему собирать урожай. И они работали очень хорошо, они действительно трудились. Темнокожие, как негры, с зубами крепкими, как у лошадей, эти люди всегда зимовали в Чилтернсе, еще со времен потопа. За ними нужен глаз да глаз. Они могут быть хитрее самого Дьявола. Во время войны они переодевались в женские платья и сбегали в Ирландию, только чтобы избежать призыва. С чистыми цыганами все было просто – с ними ты хотя бы знал, кто они и чего от них можно ожидать. Но большинство из тех, кто сегодня называет себя цыганами, на самом деле просто бездельники, бродяги и преступники, которые не смогли бы опознать чистого цыгана, даже если б он вылетел у них из… («Из задницы, Сэм, из задницы», – крикнул Исаак Пай, и задние ряды засмеялись)… из носа, Исаак, из носа! Все эти битники, хиппи, жестянщики, которые любят называть себя «цыганами» в надежде получить милостыню! В надежде получить хоть что-то от комитета соц.защиты. И теперь они ждут не дождутся, чтобы оттяпать у нас нашу землю. Почему бы мне не назвать себя цыганом? – Думают они. – Ведь тогда я задарма получу все это. Мне даже работать не надо! Потому что, если б я хотел…

Сработала пожарная сигнализация.

Сэмюэль Суинярд поморщился, он был явно раздражен. Не напуган, потому что бояться было нечего, ведь настоящей пожарной тревоги у нас не бывает, только учебные тревоги. Одна учебная тревога была у нас в школе буквально неделю назад. Нам пришлось прервать урок французского и покинуть школу. Мы не очень-то торопились, поэтому, когда мы собрались на игровой площадке, мистер Уитлок стал орать на нас: «Вы все сгорели! До хрустящей корочки! Большинство из вас! Вы все в ожогах! Вы изуродованы на всю жизнь». Мистер Карвер сложил ладони рупором и прокричал: «Что ж, зато Николас Бритт теперь не единственный из нас, кто изуродован на всю жизнь!»

Но сегодня, в сельском клубе пожарная тревога не хотела замолкать.

Люди вокруг стали возмущаться: «Это нелепо!» и «Может быть, кто-нибудь все-таки выключит эту вопилку?» Гвендолин Бенедикс что-то сказала мистеру Каслу, он приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать, и спросил: «Что?» Гвендолин Бенедикс повторила. «Что?»

Несколько людей поднялись со своих мест и стали беспокойно озираться.

С задних рядов послышались вопли: «ПОЖАР!»

Актовый зал стал похож на котел, наполненный кипящей паникой.

Горячие крики и раскаленные визги слышались отовсюду.

В воздухе летали стулья.

– Цыгане подожгли деревню!

Потом погас свет.

– Выходим! Выходим!