Лужок черного лебедя

Нет, даже хуже. Вернувшись в зал, я посмотрел на дедушкины часы «Омега». «О, нет!» Мой голос сорвался. Покровное стекло, часовая и минутная стрелки исчезли, осталась только секундная. Должно быть это случилось, когда я упал. Корпус часов раскрылся, и содержимое просто высыпалось после удара.

За сорок лет дедушкины часы не останавливались ни разу.

А я убил их за одну секунду.

Охваченный ужасом, я вышел в коридор и, ойкая на каждой ступеньке, вскарабкался вверх по крутой, почти вертикальной лестнице.

– А-у? – нет ответа, лишь тишина, похожая на глыбу льда. – Мне надо идти.

Я разбил часы, я – в этом незнакомом доме, и мне страшно, и я боюсь кричать, потому что не хочу разбудить брата Хмурой Тетки. «Мне надо идти домой!» – я немного повысил голос. Но – нет ответа. И тогда я решил просто уйти через входную дверь. Я вернусь днем, подумал я, и отблагодарю ее. Засовы легко поддались, но старомодный висячий замок – совсем другое дело. Без ключа тут делать нечего. Я понял, что мне все-таки придется подняться наверх, найти Хмурую Тетку, разбудить ее (она наверняка будет возмущена моей наглостью) и взять у нее ключ.

И еще – нужно будет что-то придумать с часами. Как же мне сгладить эту катастрофу? Бог знает как, но я точно не найду решение этой проблемы в Доме в Лесу.

Чем выше я взбирался по лестнице, тем круче она становилась. В самом конце мне пришлось хвататься руками за верхние ступеньки, чтобы не упасть назад. Как, черт возьми, Хмурая Тетка поднимается по этой лестнице в своем огромном, старомодном платье? Наконец, я дотащил себя до коридора с двумя дверями. Тусклый свет пробивался сквозь запыленное окно. Одна из дверей, должно быть, вела в спальню Хмурой Тетки. Другая – в спальню брата. Левая дверь излучала какую-то особую энергию, и я схватился за ее металлическую ручку – и чуть не примерз к ней, настолько холодная она была.

Скрип-скрип.

Я замер.

Скрип-скрип.

Что это – жук-могильщик? Крыса на чердаке? Водопровод? Откуда этот скрип-скрип звук?

Металлическая ручка с треском повернулась, и я вошел.

Пыльный лунный свет серебрил штору. Я был прав – Хмурая Тетка лежала в кровати, как мраморная герцогиня в склепе. Ее вставная челюсть покоилась в стакане на прикроватной тумбочке. Пол в комнате был неровный и скрипучий, я шел по нему, боясь разбудить Тетку. Что, если она забыла, кто я такой, и, увидев меня, подумает, что я пришел ее убить, и закричит, или ее хватит удар? Ее волосы были разбросаны по подушке, как водоросли. Облако пара вырывалось из ее рта через каждые десять-двадцать ударов сердца. И это было единственное доказательство того, что она живой человек из плоти и крови.

– Вы слышите меня?

Нет, я должен прикоснуться к ней, чтобы она проснулась.

Моя рука была на полпути к ее плечу, когда вдруг вновь раздался этот скрип-скрип звук – из глубины ее глотки.

Не храп. Рычание смерти.

Иди в другую комнату. Разбуди ее брата. Ей надо вызвать скорую. Нет. Беги отсюда, выбей дверь. Беги к Исааку Раю в Блэк Свон Грин за помощью. Нет. Они спросят, как ты оказался здесь, в Доме в Лесу. Что ты скажешь? Ты даже не знаешь ее имени. Слишком поздно. Она умирает. Это точно. Скрип-скрип звук становился все громче, жестче и страшнее.

Ее трахея раздувалась в момент, когда душа покидала ее тело.

Ее изношенные старые глаза вдруг резко открылись, словно глаза куклы, черные, стеклянные, шокированные.

Из ее рта вырвалась целая буря пара и рычания.

Некуда бежать.

2. ПАЛАЧ.

Тьма, свет, тьма, свет, тьма, свет. Дождь заливал лобовое стекло, и даже дворники были бессильны. Когда Джаггернаут проехал мимо, машину окатило волной грязной воды, и на секунду я подумал, что мы плывем. Сквозь потоки льющейся с неба воды я мог видеть только два радара Министерства Обороны вдалеке, вращающиеся с бешеной скоростью, ожидающие атаки со стороны стран Восточного блока.

Мы с мамой не особо разговаривали в пути. Отчасти, я думаю, из-за места, куда мы направлялись. (Часы на приборной панели показывали 16:05. Моя казнь состоится ровно через семнадцать часов.) Ожидая, пока откроется косметический салон, она спросила меня, как я провел день.

– Нормально. - А ты?

– О, восхитительно, очень насыщенный день. – Мама иногда бывает очень саркастичной.

– Сколько валентинок ты получил?

Я сказал «нисколько», но если б даже получил, то все равно не признался бы (на самом деле я получил одну, но тут же выбросил ее в мусорное ведро. Там было написано «отсоси» и подпись "Николас Бритт", хотя почерк – совсем как у Гарри Дрэйка). Дункан Прист получил четыре. Нил Броус – семь (по его словам). Ант Литтл выяснил, что Ник Юи получил целых двадцать. Я не стал спрашивать маму, получила ли она хоть одну валентинку. Отец говорит, что день святого Валентина и восьмое марта – это заговор шоколадных, цветочных и открыточных компаний с целью залезть в карман покупателям.