Лузитанский Атлант

Христиане жестко расправились с местным гарнизоном и захватили весь Мадрид. Испуганный таким событием, Филипе посылает Каталонскую армию для усмирения восстания, но 15 тысячная армия португальцев попадает в засаду 30 тысячной армии католических бунтарей и терпит сокрушительное поражение. Лишь 4 вырываются и докладывают в Лисабоне об этом.

Взбешенный Филипе лично ведет свою Императорскую Армию и никого не щадит из бунтовщиков.

Остатки католиков, он подобно армии Спартака в древнем Риме, распинает вдоль горного массива Сьерра-де-Гуадаррама. За это, император получает прозвище “Демонио” (Дьявол).

Восстановившись от восстания, он 11 июня 1715 года вторгается в Марокко и бывшие земли Сонгая.

Натиск армад португальцев опрокидывает племена ашанти и нигерийцев.

Первого августа 1716 года, подписан Нигерийский Договор – согласно которому земли вдоль реки Нигер и Восточного Сахеля переходят Португальской Империи.

Мавры же бились до последнего. Шестьсот дней держался Фес – последний центр мусульман в Северной Африке Западного побережья.

11 мая 1717 года, Марокко официально вошло в состав Португальской Империи. Да. Это был триумф.

Сбылись мечты королей Португалии.

Следующий шаг Филипе был завоевательный поход вглубь Нигера и Дарфура. Но, произошло одно событие, полностью перевернувшее планы гордого императора.

Революция. Да, не секрет, что по всей империи были недовольные правлением династией Авис – философские репрессии, подавления свободы религии, жестокая эксплуатация и работорговля аборигенов колоний, дискриминация народов не наделенных равными права как португальцы, марокканцы и смежные народы Пиренейского полуострова. Вдобавок многие купцы и торговцы тоже разделяли революционные взгляды – половина попала в долговую яму из-за больших пошлин государственной монополии, а налог платить все же нужно! Другая подверглась каперской чистке – политических неугодных купцов Филипе устранял с помощью наиболее жадных каперов Португалии.

Дон Гарсия Малаго, самый жестокий корсар Португалии, настолько обнаглел, что стал грабить торговые конвои португальских купцов.

Ряд жалоб императору вынудили Филипе организовать поимку ненасытного пирата. Правда императорский казначей, выходец из Южной африканской Колонии, Ханга Боара предложил договориться лично с этим морским волком, ведь такие таланты есть не у каждого.

Император смекнул живо – с помощью таких типов можно убирать нелояльных купцов и торговец, часть имущества в казну, а остальное как награду этим наглым пиратам.

И вот, все это скопилось в один такой кулак гнева. Толчком стало как уже и говорилось кровавое подавление мадридских католиков и жесткая оккупация Марокко.

Именно в Фесе, городе на северо-востоке Марокко, крепость которого два года сопротивлялась португальской армии, появилась Родина Революции.

1 сентября 1717 года, философ и теолог Зайдан Хайда, выходец из знатной марокканской семьи богословов,

опубликовал несколько политическо-философских работ, в которых с яростной критикой обрушивается на социальное неравенство и дикую дискриминацию в нынешней Португальской Империи – он полностью оспаривает божественное право монархов и считает, что именно народ настоящий хозяин земли и законов.

Это стало набирать популярность среди скрытых католиков, мусульман, угнетенных туземцев, представителей среднего торгового класса, философов, богословов и творческих интеллигентов.

Были призывы скинуть власть фанатиков и ярмо тирана-дьявола.

Участились случаи беспорядков в африканских колониях, американских и индийских владениях.

Также были случаи перестрелок в казармах колониальных гарнизонов и вербовочных конторах.

Ситуация напрягалась.

Апогеем всего этого стало крупное землетрясение в Лисабоне, 14 июня 1718 года.

Великое лиссабонское землетрясение произошло в 9:20 утра.

Треть столицы Португальской Империи стало руинами, погибло до 40 тысяч человек.

Весть о португальской трагедии за считанные дни облетела всю Европу, чего не случалось раньше.

Последствия землетрясения не ограничились разрушенными домами. Лиссабон был мировой столицей Реформации, построившей множество школ и клубов Реформации, и занимавшейся просвещением в колониях. Эта катастрофа была интерпретирована христианами и Папой Римским как кару божью против богохульников и еретиков императора Дьявола.

– “И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь” – процитировал Папа Римский

— Откр. 6:12

Землетрясение сильно повлияло на мыслителей того времени. Многие философы упомянули это событие в своих произведениях, особенно Вольтер в романе «Кандид, или Оптимизм» и «Поэме на бедствие в Лиссабоне». Прихоть стихии навела вольтерова Кандида на сатиру в адрес идеи, что мы живём в «лучшем из возможных миров»; как написал Теодор Адорно, «Лиссабонское землетрясение излечило Вольтера от теодицизма Лейбница». Ныне по влиянию на философию и культуру Лиссабонское землетрясение даже сравнивают с Первой мировой войной.