ЛВ 3 (СИ)

— Там три ведуньи остались, — сказал как есть Агнехран. — И не ведаю, что еще. Гиблый яр от того и гиблый, что как топь-болото — никогда не ведаешь, что из этого омута еще вылезет. Ты в своем лесу под защитой, лешему я доверяю, Леся за тебя любого порвет, ведьмак изолирован, так что никто не пролезет не проникнет. Только ты лес не покидай, прошу тебя.

И ответила я то, что могла ответить:

— Я постараюсь.

Обнял Агнехран, к себе прижал крепко-крепко, опосля на стул пересадил, встал да и вышел.

А я сидеть осталась в задумчивости.

Затем встала, платье на сорочку сменила, плащ поверх накинула, клюку взяла верную да и направилась туда, где можно было вопросы задать, да ответы получить.

***

Вода в Заводи была ключевая, ледяная значится. И время от времени опускала я в нее руку, чтобы ладонью влажной к лицу прикоснуться, усталость да сон прогоняя. Водя сидел рядом, как и я в книги погруженный, с нами и кот Ученый книги чародейские штудировал. А домовой Тихон угощение готовил — грибы над костром жарил, да похлебку со странным ароматом варил. И потому светлячки, что нам светили, от него старались держаться подальше.

— Кажется, нашел, — воскликнул Водя.

Мы с котом тут же придвинулись к нему и водяной указал на рисунок медальона, точь-в-точь такого, какой сегодня к ногам моим прикатывался.

— Пу-те-во-проводник, — кот Ученый чародейский язык плохо знал, от того и читал порой по слогам.

— Да, похож, — согласилась я.

— Только загвоздка имеется, — Водя страницу перевернул и узрели мы неожиданное.

У этих путепроводных медальонов особенность имелась — они не по паре были, они были так — один заглавный, и от него дюжина второстепенных.

— Я видела лишь два, — сообщила друзьям верным, забирая книгу у Води.

— А что еще видела? — обиженно как-то водяной спросил.

— Ульгерду видела, — ответила, головы от книги не поднимая. — И честно скажу — то, что видела, то не понравилось мне.

— Покажи, — попросил Водя.

Руку протянула, к щеке его прикоснулась, в глаза заглянула да и передала образ Ульгерды таким, каким в последний раз наблюдала. Затем, не долго думая, передала и тот, коим эту ведьму одарила, когда свечи зажигала, чародейскую, жизненную силу распределяя. И увидал Водя, как хватается ведьма за кулон свой малахитовый, как преисполняется решимости да силы, как решается сделать шаг.

— Весь, как вспомню тебя в костре том, так у самого пламя в груди жжет! — высказался Водя.

Затем призадумался, и попросил:

— Покажи последний образ.

Показала снова.

— Силы в ней нет, — отметил водяной. — Где растеряла?

— Мне это не ведомо, — я руку убрала, снова к книге вернулась. — Чародеев то, как я погляжу, голыми руками не возьмешь.

— Да уж и ежовые рукавицы не помогут, — подтвердил властитель просторов речных.

А потом вдруг спросил:

— Весь, что у тебя с аспидом?

— Любовь! — с чувством ответил кот Ученый.

Мы с Водей молча на кота посмотрели, кот понятливо умолк.

— Сложно все, — правду я водяному ответила.

И взялась про кулоны эти путепроводные и путеводные читать. Сложно было, язык-то совсем древний. И тут Водя возьми да и скажи:

— Веся, не хочу тебя ни обидеть, ни унизить, ни оскорбить как-либо, да только — ведунья ты, Веся. Пока молодая совсем, пока в тебе сила ведьминская кипит, да юность свое берет, несмотря на то, что весну свою ты отдала, пытаясь спасти Кевина. Но ты ведунья, Веся, лесная ведунья, и чем дольше в лесу живешь, тем меньше у тебя эмоций человеческих будет. Вижу я, что аспид к тебе не равнодушен, понять это не сложно, с самого начала ясно все было. Но ты… ты, Веся, уверена ли ты, что чувствуешь свое сердце? Что не отголосок это эмоций, чувств, да желаний аспида?

Поглядела на него искоса, взглянула да и вернулася ко чтению.

— Я сказал, ты услышала, — сказал Водя.

— Услышала, — отрицать не стала, — да только в случае том, напомнить должна — и ты мне не пара, воевода водный.

Нахмурился, голову опустил, задумался.

Опосля возьми да и скажи:

— Твоя правда, прочную пару лишь ведунья да леший образуют. Но твой леший человеком обратится не способен.

И тут из кустов прорычало:

— Ошибаешься, водяной, теперь и зверем могу.

И как из-под земли выскочил одним прыжком к Заводи зверь-чудище. Более всего чудище походило на пса черного, с ушами острыми, мордой хищной, шерстью сумрачной, пастью такой, что и волкам не по себе бы стало. А мне вот стало — вскочила я, книгу едва не обронив, кинулась к зверю-чудищу, морду его ладонями обхватила, и вопросила радостно:

— Ты ли это, лешинька?

— Я, Веся, я, — и носом в мой нос уткнулся.

— Как? — зарываясь в шерсть его пальцами, спросила не веря в то, что вижу-то.

— А хрен его ведает… точнее аспид, но вышло как-то так. Веся, сам поверить не в силах.

А кто в силах?! Я гладила его морду, касалась шерсти и поверить не могла. Ни на единую секунду не могла. А леший носом еще раз в мой ткнулся, и снова лешим стал, натуральным, деревянным, большим и суровым.

— Вот знала бы что так можно, давно бы в Гиблый яр сунулась, — глядя на него огромного снизу вверх, сказала в сердцах.

Леший мигом ощетинился, да и ответил:

— А подзатыльника моего отведать не хочешь, Веся?