Львенок

— Я Гартман. Она утром звонила мне из-за какого-то… какого-то отцовского рассказа. Что-то насчет цитаты.

— Минутку, товарищ. Сейчас я ее найду.

Вот это я называю — быстрая работа. Я не знал, чему больше удивляться — точности предсказания шефа («Всех успеет обегать и обработает нам половину совета еще до начала заседания») или же твердолобой энергии Даши, которая больше подошла бы нападающему команды по регби. Цитата из старого Гартмана! Ха-ха!

— Блюменфельдова! — заорал я на весь коридор. В дальнем конце отворилась дверь и возникла Дашина голова.

— Звонит товарищ Гартман.

Блюменфельдова мгновенно выскочила из комнаты.

— Уже иду!

Она побежала гениальным женским стилем (коленки вместе!) — изумительные груди, обтянутые блузкой из «Тузекса», упруго подпрыгивают, на лице написано такое счастье, словно спустя годы объявился ее давно оплаканный возлюбленный.

Я бестактно остался в комнате. Да и при чем тут такт? Не о любви же, в самом деле, речь!

Даша жадно схватила трубку и прокудахтала:

— Привет, Яроушек!

Телефон распищался аккуратным голосом молодого Гартмана. Даша пропела: «Секундочку! Я возьму ручку!», но ничего подобного делать не стала, молодой Гартман что-то диктовал ей, а она ничего не писала, однако же повторяла за ним его слова по слогам. Потрясающий спектакль!

— Да ты просто чудо, Яроуш! Послушай, мне еще нужно… а может, я лучше зайду к вам домой?..

Но тут заглянула Анежка и на самом интересном месте позвала меня к телефону в нашу комнату.

Экая неприятность! Шефиня.

— Хорошо же ты звонишь! — упрекнула она меня.

— Извини, работы по горло.

— А я и забыла, какой ты у нас усердный труженик. Навестишь меня?

— Сегодня вечером не смогу.

— Я тоже. Сразу после обеда.

Мне смутно припомнился вчерашний пьяный разговор. Анежка вострила уши.

— После четырех, годится? Если что-то не заладится, звякну.

— Я жду, друг мой. Что поделывает Цибулова?

— Множит проблемы.

Шефиня рассмеялась.

— Пока! — сказала она. — Оревуар!

Я отшвырнул телефон и побежал обратно к Блюменфельдовой.

— Не переутомись! — крикнула мне в спину Анежка, но я не обернулся.

За это время Даша успела закончить свои сюсюканья с молодым Гартманом и готовилась уходить. Она держала перед круглым пухлым личиком зеркальце, обсыпанное пудрой.

— Я еще один звоночек, а?

— Прошу! — Она сунула зеркальце в сумочку, воинственно пробежалась пальцами по пуговкам блузки и объявила: — Если меня будут искать, я у молодого Гартмана.

Я многозначительно подмигнул ей.

Она многозначительно подмигнула мне.

— А Цибулова тоже будет? — спросил я.

— Отстань! — отрезала она и покинула помещение.

Я тут же сел к телефону. Мне ответила сама русалка.

— Это опять я, — сказал я. — Пойдемте со мной на гимнастику.

— А профессор Жамберк тоже пойдет?

— Нет.

— Я хочу, чтобы он был.

— Господи! — застонал я. — Может, еще шефа позвать? Тогда бы вы уж точно согласились, да?

— Нет, — ответила она. — Им я уже пресытилась.

— Да вы и вправду стерва!

— Мы оба не без греха. Послушайте, а может, вы попытаетесь уговорить господина Жамберка?

Я молчал. Тишина была долгой. Наконец Ленка спросила:

— Алло! Вы еще здесь?

— Здесь. Я размышляю.

— О чем?

— Пытаюсь разложить все по полочкам. Либо вы страшно любите гимнастику, но боитесь, что я буду к вам приставать, и…

— Что — «и»?

— … и в этом случае Жамберк будет работать вашим телохранителем…

Я опять сделал паузу.

— Либо?

— Либо вы страшно любите Жамберка, но из-за того, что этот дундук сам ни за что не позвонит, мне придется поработать посредником.

В трубке раздалась песенка ее смеха.

— Вы доводите все до крайности.

— А что на самом деле?

— Мне жалко господина профессора. Я не хочу, чтобы он грустил.

— Тогда позвоните ему.

— Не хочу.

— Почему?

— По кочану, — сказала она приятным тоном. Я уже полностью уверился в том, что все это только игра, в которой мне в конце концов удастся забить превосходный гол.

— А если я смогу его переубедить, то вы… пойдете?

— Ну… да.

Вдалеке послышался чей-то чужой голос, барышня Серебряная обратилась к кому-то у себя в комнате, а потом сказала в трубку:

— Мне надо к директору. Позвоните мне, когда договоритесь с господином Жамбер-ком. Прощайте.

И немедленно отсоединилась.

Я развалился в Дашином кресле, на ее подушечке из пенорезины, которую она всегда подкладывала под зад. Еще чего, ящерка ты моя! Я так и вижу, как уговариваю Вашека прийти. И вижу тебя — как ты капризничаешь из-за того, что вечером Вашека не будет. А его не будет. А я буду. Ты от меня не избавишься, потому что тебе не хочется от меня избавляться.