Львиная охота

- И правда, ты ведь только и делал, что спал за эти дни, - сказал он с завистью. - Загибаем пальцы... - он не двинул руками; руки его, напряженно согнутые, были плотно прижаты к бокам. - Сначала тебя сморило после парализатора, потом был сонный герц, теперь - разрядник...

- Были еще деньги под подушкой, - дополнил я печальный список, пытаясь хоть чем-то зацепить угрюмого лейтенанта Шиллинга.

Толстяк молчал. Сегодня он был не склонен откликаться на глупые шутки. А его начальник жестом прогнал врача с санитарами и вздохнул:

- Да, деньги под подушкой... Ничего, Макс, с этим из кошмаров покончили. Благодаря тебе.

- Благодаря мне? - изумился я. Он ответил с неожиданным раздражением.

- Ну, пусть не ты это сделал, а твои лучшие друзья. Ур-родцы. Лично я большой разницы между вами не вижу. Кто-то подземные хранилища взрывает, кто-то гостиничные номера громит, кто-то швыряет о землю вертолеты, кто-то - консервы в людей.

Я оторвал руки от тележки и побрел вперед, придирчиво слушая свои ощущения. На эмоции бывшего мичмана, у которого так и не получилось стать настоящим полицейским, мне было, откровенно говоря, плевать. Надеюсь, он быстро это поймет.

- И чего вы прицепились к несчастным консервам? - обиженно спросил я их обоих, когда они опять оказались справа и слева от меня. - Я, может, начал жить иначе, вот и выбросил то, что мне больше не понадобится. Не желаю есть трупятину, как вы тут выражаетесь. Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я ел трупятину?

- Поздно, - вдруг сказал Шиллинг, глядя себе под ноги.

- Что - поздно? - вскинулся Дрда. Едва ли не подпрыгнул.

Похоже, бывший мичман нервничал куда больше, чем мне поначалу показалось. Продолжения странной реплики мы не дождались, и тогда я решил внести в ситуацию определенность:

- Я арестован?

- Господин Шугарбуш заявил, что претензий к тебе не имеет, проговорил Вивьен с явным сожалением. - В чем и расписался.

- Опять он соврал, - огорчился я.

- Между прочим, у одного из его офицеров довольно серьезная травма головы. И кое-кто не намерен так просто это дело оставлять... Черт подери, что тебя понесло в его номер?

- Всю ночь не мог заснуть, - объяснил я. - Гипсофилы стучат мне в сердце. Знаешь, что это такое, когда в сердце стучат однолетние белые гипсофилы? Невозможно заснуть.

- Невозможно заснуть - да, это причина, - проворчал он. - Ты уж прости меня, но я все-таки вынужден тебе кое-что сообщить...

- Подожди, - попросил я. - Постой-ка.

Мы проходили (ковыляли, если говорить обо мне) мимо бара. Бар благополучно работал, но бармен был новый: срочно вызвали сменщика. Хотя что, собственно, случилось с предыдущим? По-моему, я был с ним вполне корректен. Здесь же трудилась бригада полицейских в количестве трех человек, которая занималась тем, что за стаканом кислородного коктейля обеспечивала порядок в холле. Очевидно, остальные задачи были уже решены. Поддержание порядка протекало на редкость апатично. Полицейские искренне постарались не заметить нас, поскольку Дрда был их начальником, а я личностью и вовсе темной. Работал также видеоприемник, вот он-то и привлек мое внимание.

Наконец включили местное вещание и наконец передавали настоящие новости. Прямых жертв нет, рассказывал репортер, только один смертельный случай, и тот - не по вине штурмующих. На холме. Все ведь знают, где это на холме. От чего человек умер? Эксперты констатировали: от телесных повреждений, несовместимых с жизнью, причем, полученных вовсе не сегодня. Он умер на руках у главного врача Академии, который пытался человеку помочь. Так что правильнее будет сначала поинтересоваться, каким образом несчастный без посторонней помощи до этого места добрался, и второй правильный вопрос: не "от чего", а почему он все-таки умер, когда ему стали помогать жить?!

- Послушай, послушай, - толкнул меня Вивьен.

Личность скончавшегося не была установлена. Неопознанный труп отвезли в городской морг. К моргу вскоре стянулись люди, людей были толпы, они стояли и молчали. А час назад прилетели сотрудники Службы Контроля, которые изъяли труп, отправив его в неизвестном направлении. Так что помолчим и мы, товарищи, трагически закончил репортер. Каждый знает, о ком и о чем нам придется молчать. Помолчим...

- Зеленые галстуки получили его, не живого, так мертвого, - гадливо сказал Шиллинг. Нос лейтенанта был смертельно бледен - масштабное зрелище. Офицер больше не сдерживал свои чувства.

Я стиснул зубы. Друзья уходят, остается молчание. Обсуждать это - с кем? С теми, для кого сочувствие - всего лишь атрибут службы? Но почему я не вернул камни Василию?! Как это было просто - вернуть! И человек был бы жив, он вновь, как и много лет назад, сделал бы реальностью свое желание жить. Хотя... Сохранялось ли у него теперь такое желание?

Стать богоравным, оставаясь во плоти - безумье души, сказал поэт Гончар. Ты лишил себя плоти, милый мой Покойник, но стал ли ты после этого богоравным?

Я взглянул на затылки полицейских, расслабившихся за стойкой бара, и спросил Дрду:

- Надеюсь, вы уже допросили нашего "жениха"?

- Какого?