Львиная охота

— Милейший, не сочтите за труд. Видите — вон там, в баре? Роскошный индеец, который не дает бармену заснуть на рабочем месте…

— Господин Паниагуа? — заулыбался менеджер.

— Хочу с ним познакомиться, — сказал я по секрету. — Он ужасно похож на моего друга из Аризоны, недавно погибшего.

— Дон Феликс прибыл к нам из Гватемалы, — мягко возразил менеджер. — Ученый-этнограф.

— Этнограф — это великолепно, — согласился я. — Решил изучить закат европейской цивилизации, пока есть что изучать?

— По моим сведениям господин Паниагуа специализируется на индейских культурах, — сказал он значительно. — Вы удивитесь, но у нас здесь существует научно-просветительский клуб под названием «Новый Теотиуакан», который организовали выходцы из Центральной Америки. Я бывал на их лекциях, любопытства ради.

— И что?

— Любопытство удовлетворил. Говорят, у них самая богатая шаротека в городе, уникальная коллекция. Рекомендую записаться. Вы, простите, знаете, что такое Теотиуакан?

— Древний город, гнездо Пернатого Змея, — ответил я и протянул ему десятку. Увы, других чаевых, кроме как в рублях, давать я пока не мог.

— Ну что вы! — смутился клерк, зыркнув по сторонам глазами. — Бога ради, оставьте. Мне приятно беседовать с образованным человеком, просто беседовать, — восторг его превратился в ликование. — Так пойдемте, я вас познакомлю.

— Обязательно, — с энтузиазмом сказал я. — Только, знаете, сначала я навещу отделение вашего банка, а то, как видите, кроме рублей у меня ничего нет. Какое нынче знакомство без денег? — Я подмигнул ему, он подмигнул мне, и мы стали друзьями. — Я к вам еще подойду, — пообещал я. — Дон Феликс ведь в нашем отеле проживает?

— Господин Паниагуа живет не в отеле, — сказал мой новый друг с сожалением. — Наша кастелянша — его племянница, поэтому он здесь часто бывает, пользуется бесплатными услугами. Или вот, как сейчас, употребляет наш фирменный кислородный коктейль. Кстати, имейте в виду, что в этом скромном с виду баре готовят лучший в городе кислородный коктейль…

На том мы и расстались.

Я неспешно двинулся по холлу, разглядывая переданную менеджером почту. На пакете ничего не было написано, ни сзади, ни спереди, ни сбоку. Ни даже снизу. Я вскрыл пергамент, но обнаружил внутри только брошюру без названия, с тисненым на обложке государственным гербом. Это был ведомственный телефонный справочник, обещанный мне Дрдой.

— Мичманы не лгут, — сказал я, листая голубого колера страницы. Телефон Стаса нашелся легко, именно в той графе, где следовало искать. Председатель Совета директоров Национального банка. Расстегай по имени Бляха. Надо же. Стас, который пил чистый спирт, не разбавляя, не закусывая и не пьянея, который в аптеке спрашивал предохранители с усиками, а в радиомагазине — презервативы на 5 миллиампер, который, прежде чем сделать из наглеца отбивную, всегда успевал снять очки и сказать: «Я без очков плохо слышу…»

Я вытащил из нагрудного кармана пульт телефона, подключился к городской линии и набрал номер.

— Пожалуйста, господина Скребутана.

— Кто его спрашивает? — поинтересовались на том конце. Приятным женским голосом.

— Максим из Ленинграда. Так и передайте, он поймет.

— Председатель сегодня болен, — виновато ответила она. — У вас срочное дело?

— Мое дело до завтра подождет, — сказал я беззаботно. — Если не ошибаюсь, день рождения у председателя завтра, а не сегодня.

— Вы попробуйте еще позвонить, может, придет попозже…

Разговор иссяк. Болен, подумал я. Хоть кто-то плохо себя чувствует в этом царстве эталонов, хоть кто-то с отклонениями отыскался, а впрочем, жаль, что этим несчастливцем оказался именно мой Стас.

Носильщики возвращались от лифтов за новой порцией багажа. Я отошел в сторону, чтобы не стоять на пути «Нашего Пути», и сел на один из плетеных диванов. Сиденье, как ни странно, было упругим, удобным.

— Вы знаете, что сегодняшней ночью опять намечается шествие бодрецов, — отчетливо произнесли за моей спиной. Я оглянулся. Сзади как раз была живая изгородь, разрезавшая холл на правильные геометрические фигуры.

— Когда же примут закон о тишине? — горестно вопросил второй голос.

И я перестал прислушиваться. Наверное, там был точно такой же диванчик, что и здесь. Наверное, люди отдыхали, скрашивая минуты светской беседой.

Помимо рабочих телефонов в справочнике были и домашние. Старательно разогревая в себе сочувствие (человек болен как-никак), я выставил на пульте новые цифры, но весь мой огонь ушел в дым. Дома у Стаса не ответили. Космическая пустота. Я — бывший космолаз, пустоты не боюсь, тем более, космической, я не поленился повторить вызов, но — в дым, в дым мои горячие порывы!

Невидимые отдыхающие по ту сторону кустов продолжали вполголоса общаться:

— …Слышали, что сюда Жилов приехал?

— Который всю эту кашу заварил?

— Он, он. В новостях показывали.

— Воистину, нет предела человеческой наглости…

Мне отчего-то захотелось привстать. Или, к примеру, раздвинуть кустики и посмотреть в щелочку. Простое любопытство, ничего личного. К счастью, меня отвлекли, а то бы не выдержал, ей-богу.