Львиная охота

— Путеводитель! — хохотнул полицейский. — Это вы хорошо выразились, надо будет рассказать ребятам на активе…

В боксе я лежал один, да и во всем госпитале, насколько я понял, больных было мало. В этом городе не любили болеть. Я тоже терпеть не мог болеть, но мне сказали: «Лежите», и я выполнял. Спазмов больше не было, разговаривать и даже мыслить я мог уже вполне свободно. Слух, нюх и прочие чувства вернулись, и вместе с ними вернулось чувство полной ненужности происходящего. Время текло мимо распластавшегося на простыне тела… Не знаю, кто допрашивал остальных свидетелей. Меня развлекал вот этот вот начитанный толстяк. Или, наоборот, я его развлекал?

— Хорошо, что вы не читали ту книжку, — продолжал лейтенант. — Я говорю о «Кругах рая». Иначе у вас сложилось бы неправильное мнение о работе местной полиции, вернее, сложилось бы мнение, что никакой полиции здесь нет вообще. И не помогли бы никакие ссылки на то, что дело было до революции. Просто у полиции рук на все безобразия не хватало.

— Вредная книжка, — согласился я. — Мне стыдно, что я тоже Жилов.

Он опять хохотнул.

— Шутите? Это признак здоровья. Русские умеют по-настоящему шутить над собой.

В дверь просунулось маленькое веснушчатое лицо, утонувшее в красно-зеленой форменной панаме, и сообщило неожиданным басом:

— Товарищ лейтенант, сюда едет Вивьен. Только что был звонок.

— Спасибо, Лесо.

— Вивьен передает привет Максу. Макс — это он?

— Это он, — откликнулся я.

Мой офицер привстал и поправил форму.

— Вот и начальство проснулось. Вы что, знакомы с Виви?

— С кем только я не знаком на нашей планете.

— Тогда не сочтите за бестактность… — несмело проговорил он. — Думаю, что вы имеете прямое отношение к упомянутому мной человеку, который столько сделал для нашей страны.

— А сам вы, кстати, не имеете отношения к одному знаменитому ученому? — поинтересовался я у него, меняя тему. — Который, помимо прочего, изобрел телеграф. Тоже был русский, правда, давно умер. Вашего прапрапрадедушку случайно не Павлом звали?

Лейтенант носил звучную фамилию Шиллинг и был, вероятно, неплохим мужиком, хоть и не знал ничего про своего именитого тезку Павла Львовича, великого русского изобретателя. Был он лет сорока, и еще был он упитанным, улыбчивым и разговорчивым. Но главной его достопримечательностью был огромный, своеобразной формы нос, висящий меж круглых красных щек, ну точно как… тьфу! Что за пакостные сравнения лезут в стариковскую голову?

— Мои прапрапрадедушки выращивали маслины, — с сожалением ответил он. — И сам я выращивал маслины, пока друзья не уговорили меня стать полицейским…