Львиная шкура

Однако уже в следующую секунду он обругал себя за слабость, правда, вовсе не потому, что укрепился в намерении, ради которого приехал в Англию, – в глубине души он лелеял надежду, что ему никогда не придется исполнять его. И кроме того, ему захотелось поближе познакомиться с членами странной семьи, с которыми судьба так неожиданно столкнула его.

Тем временем Ротерби подошел к столу и, взяв одежду, которая уже побывала в руках мистера Грина, подверг ее тщательному осмотру.

– Ищите лучше, – усмехнулся мистер Грин. – А вас, сэр, я попрошу снять туфли, – обратился он уже к мистеру Кэриллу.

Мистер Кэрилл молча повиновался. Мистер Грин ловко отделил подкладку туфель от кожи и длинной спицей тщательно исследовал пространство между ними, а затем внимательно оглядел каблуки со всех сторон.

– Теперь ваши бриджи, – отрывисто бросил мистер Грин, отложив в сторону туфли.

За бриджами последовали рубашка из тонкого полотна, затем чулки и все остальные детали туалета, так что в конце концов мистер Кэрилл предстал перед сыщиком нагишом, словно Адам перед изгнанием из Рая. Впрочем, как и праотец, он не долго оставался в таком виде: по мере того, как сыщик откладывал, одну за другой, одежды мистера Кэрилла в сторону, проворно орудовавший иглой Ледюк возвращал их отремонтированными своему господину.

– Вы удовлетворены? – вежливо поинтересовался мистер Кэрилл, когда досмотр его личных вещей завершился.

Сыщик задумчиво посмотрел сначала на него, а затем перевел взгляд на Ледюка.

– Я обыщу вашего слугу, – заявил он.

– И не забудьте мой чемодан в комнате наверху, седло на моей лошади в конюшне. Рекомендую вам также не обойти вниманием мои зубы: вдруг парочка из них полые? Искать так уж искать.

Мистер Грин вновь взглянул на мистера Кэрилла и направился к молчаливо-безучастному Ледюку.

– Мы не зря приехали в эту страну Ледюк, – сказал мистер Кэрилл, когда его слугу начали обыскивать. – Где еще мы набрались бы такого опыта, где научились бы таким манерам? Разве нам приходилось видеть во Франции, как благородный дворянин предлагает судебному приставу помочь в его работе? Заметь, он делает это добровольно, без всякого принуждения. Боюсь, что французские аристократы многое теряют, не позволяя себе время от времени забывать о своем происхождении; да и что такое само происхождение, как не игра случая, слепая и весьма сомнительная?

Ротерби оторвался от своего занятия, и его смуглое лицо еще больше потемнело.

– Вы имеете в виду меня, сэр? – поинтересовался он. – Да как вы осмеливаетесь обсуждать меня со своим лакеем в моем присутствии?

– А почему бы и нет? Вы же помогали сыщику обыскивать меня. Есть ли тут разница?

– Ваша дерзость оскорбительна! – заявил он, с трудом сдерживаясь. – Впрочем, сейчас не время и не место говорить обо всем этом, но я обязательно разыщу вас, и мы продолжим наш диалог, – пообещал он.

– Не сомневаюсь, что Ледюк будет всегда рад видеть вас. Смею надеяться, что к тому времени он успеет подучиться манерам, – чуть улыбнулся мистер Кэрилл.

– Мы скоро выясним, в чем еще, кроме болтовни, вы искусны, – с угрозой произнес Ротерби, никак иначе не отреагировав на оскорбительный намек мистера Кэрилла.

– Не знаю, как насчет других талантов, но как оратор, смею утверждать, вы нигде не снискали бы себе лавров. Впрочем, возможно, я чересчур требователен к его светлости, а, Ледюк?

– Нет, с меня хватит! – взорвался виконт и, щедро рассыпая проклятья в адрес мистера Кэрилла, вышел вон, а вслед за ним последовал и Гэскелл.

Глава 5 Лунный свет

Хладнокровие, проявленное мистером Кэриллом при обыске, внушило лорду Остермору мысль, что никакого письма при себе у его однофамильца действительно не было. Впрочем, лорд Остермор никогда не отличался особой проницательностью, и неудивительно, что, оставшись с Гортензией наедине в гостиной, куда их сопроводила хозяйка, он сосредоточился на предмете, который, по его мнению, сейчас заслуживал куда большего внимания.

– Гортензия, – по-отечески пожурил он свою подопечную, – ты вела себя глупо, чрезвычайно глупо.

– Вы думаете, я не знаю этого? – со слезами в голосе ответила она, не поднимая головы и всей своей позой показывая, что ей хотелось бы помолчать и привести в порядок свои расстроенные чувства.

Трудно сказать, уловил ли граф поданный ему намек, а если и уловил, то упрямство взяло у него верх над чувством такта, поскольку он, как ни в чем не бывало, задал следующий вопрос:

– Что же подтолкнуло тебя совершить столь опрометчивый поступок?

– Миледи Остермор, – резко повернувшись к нему, почти выкрикнула она.