Львиное логово (СИ)

Его личные покои поражали великолепием. Облицованные стены были покрыты тончайшими тканями с вытканными на них цветами и птицами. Мебель покоряла изящной резьбой, а светильники — прихотливыми орнаментами. Служитель Великого Бога ел изысканные яства, пил самые тонкие вина, и имел гарем, которому позавидовали бы иные цари. Да и почему нет? Тысячелетиями храмы собирали налоги, а не платили их. Огромные жертвы обогащали жрецов, и еще ни один судья не вынес решения против, если была тяжба с храмом. Последние две тысячи лет Храм собирал богатства. Конечно, бывали плохие времена. То амореи разграбят город, то эламский царь Шутрук-Наххунте. Не то ничтожество, что недавно задушили евнухи, а великий древний царь-завоеватель, суровый и отважный боец, лично водивший колесницу в бою. Хотя, по слухам, новый эламский царь тоже отважный боец. Тьфу, опять эти персы в голову лезут.

Все те перемены, что произошли на востоке, не остались без внимания Аткаль-ан-Мардука. У него в голове сложилась вполне стройная система власти в новом царстве.

Во-первых, царь Ахемен. Могучий воин, которого обожают воины. Боец, каких мало. После его речей воины бесстрашно идут на врага, зная, что он не прячется за их спины. Прямой и честный, до тошноты. Имеет кучу жен и детей, которым уже и счет потерял.

Во-вторых, Нибиру-Унташ-Лагамар, бывший настоятель провинциального храма, ставший первосвященником царства. Образован, не жаден, жена умерла, детей у него нет. Любит власть, и ее у него предостаточно. Очень умен и опасен.

В-третьих, Хумбан-Ундаш и Камбис, неукротимые бойцы, полководцы, изощренные в военных хитростях. Воевали сначала друг против друга, а потом вместе во всех битвах. Не расстаются, не завидуют друг другу. Почти как братья.

В-четвертых, хазарапат Хидалу. Мелкий писец, вознесенный волей царя на высший пост из-за своего ума и необыкновенной памяти. Предан царю, как собака, знает, кому обязан своим положением.

В-пятых, Хутран. Вечно хмурое отродье преисподней, вызывающий ужас у воров и грабителей. Не женат, равнодушен к деньгам. Имеет свое понимание о справедливости и законе, и выбивает зло из людей в буквально смысле, палицей по голове. Навел в царстве такой порядок, что там не знают, что такое воровство, грабежи и взятки. Чудовище, а не человек.

В-шестых, Харраш. Бывший ростовщик, которого пощадили, когда остальных казнили лютой смертью. Ведет все финансовые операции казны. Мыслимо ли дело, ростовщиком выступает сам царь, и процент держит весьма умеренный. Харраш зарабатывает для царя больше, чем тот получает от военных походов.

И наконец, в-седьмых, Пророк единого бога. Священная цифра семь. Вот корень зла и источник всех проблем. Это его изощренные хитрости позволили победить куда более сильных врагов. Это его идеи легли в основу новой религии, адепты которой бродят по всем дорогам, сбивая паству с пути истинного. Это он превратил сонное захолустье в процветающий край. Не Ахемен же, который был обычным неграмотным сотником, все это сотворил. Нет, вот оно, абсолютное зло, которое нужно победить. Но как? Он живет в крепости под серьезной охраной. По сведениям, полученным у подвыпившего строителя, под его поместьем ловушки и лабиринты. Сам он отличный боец, ежедневно упражняется с одним из лучших мастеров копейного боя. Одна жена, трое детей. Гарема нет. Стоп. Одна жена, нет наложниц. Почему? Слаб по мужской части? Не похоже, он еще молод. А если? Да нет, быть того не может… Нужно уточнить… может получиться.

Город Бандар. Вторая сатрапия Персидского Царства. В то же время.

Малх-Мореход смотрел на раскинувшийся перед ним порт города Бандар, будущие морские ворота Персидского Царства. Правда, порт существовал пока только в виде чертежа, что он согласовал с хазаропатом. По некоторым намекам он понял, что чертеж смотрел сам великий царь и Пророк, и одобрили его. По замыслу Малха естественная гавань, в которой было решено построить новый город, должна была быть перекрыта дополнительным молом, который почти превращал ее в озеро. Пролив шириной в двести шагов был вполне достаточен для прохода кораблей. Мол шел вдоль естественной песчаной косы таким образом, что парусники проходили через коридор, который двумя параллельными стенами ограждал порт от морских волн. А уже на берегу будут построены каменные причалы, склады, таверны, гостиницы, помещения для начальника, стражников, таможни и писцов. Затея была грандиозная. Малх, выросший в Сидоне, и часто бывавший в Тире и Карфагене, хотел превзойти эти прославленные города, благо ему никто не мешал. Соединить Синд с городами Двуречья и Египта было задачей, достойной полубога, а тут еще и деньги платили. Малх как-то сам себе признался, что если бы он знал, что ему придется строить, то согласился бы работать просто за еду. Ведь тот, кто совершит такое, будет прославлен в веках.