Львиное Сердце

После неудачного совещания и отлучения герцога взбешенным папским легатом король переехал из Ла-Ферт-Бернар в расположенный неподалеку город Ле-Ман. Вместо того чтобы вернуться в свои земли, Ричард и Филипп сразу вторглись в Мэн. Герцог не соглашался больше ждать, когда отец изволит передумать. Ла-Ферт-Бернар пал после внезапной атаки, и мы двинулись на следующий замок, Монфор.

Наступление продолжалось.

По сигналу герцога мы возобновили поход. Войско было невелико – сто пятьдесят рыцарей, вдвое больше жандармов и почти шесть сотен лучников, – но его вполне хватало для осады замков с малочисленными гарнизонами. А вкупе с двухтысячной армией Филиппа – и подавно. Нас было намного больше, чем воинов Генриха.

Окружавшая Монфор деревня не отличалась от прочих, какие мне доводилось видеть по эту сторону Узкого моря. Жалкие лачуги в одну комнату, со стенами из ветвей и соломы, тянулись вдоль дороги. Сопливые ребятишки таращились на нас с порога или бежали рядом с лошадьми, протягивая грязные ручонки. Мы улыбались и бросали им куски хлеба, заготовленные как раз для такого случая. С наблюдавшими за нами взрослыми мы вежливо здоровались. Зная, сколько вреда способны причинить войску разозленные местные жители, Ричард строго-настрого приказал не чинить никаких обид.

В самой середине деревни находился луг, на котором паслась отара овец. Мальчонка-пастух посмотрел на нашу колонну и свистом подозвал собаку. В мгновение ока он угнал своих подопечных в узкую грязную улочку, подальше от тех, кого подозревал в намерении сожрать большую часть стада.

Приземистая церквушка с низкой колокольней стояла напротив амбара для сбора десятины, а за ним текла речка. Из кузницы поднимался дымок. В ноздри ударил аромат пекущегося хлеба, и в животе у меня заурчало. В дальнем конце главной улицы возвышался замок, наша цель. Ворота были заперты, на стенах виднелись люди, наблюдающие за нами. Это не была могучая твердыня вроде Кана, однако каменные стены и ров внушали уважение. За взятие такой крепости штурмом пришлось бы дорого заплатить.

Дома заканчивались в двух сотнях шагов от замка – верный признак того, что местный сеньор печется о своей безопасности. Грязь чавкала под копытами коней. Со стороны нашей пехоты доносилось мерное топанье. Вверху, явно имея в виду нас, пронзительно закричал стервятник. Защитники молча смотрели на нас. Герцог отдал приказ остановиться и поехал вперед всего с полудюжиной спутников, включая меня.

Мы приближались и оказались на расстоянии полета арбалетного болта.

– Сир, они и выстрелить могут, – предупредил де Шовиньи.

Ричард хмыкнул:

– Пусть попробуют.

Я посмотрел на Фиц-Алдельма. В кои-то веки, подумал я, мы по одну сторону. На лице его отражалась тревога. Когда оно посерело, как у трупа трехдневной давности, я ощутил дикое злорадство. Рыцарь боялся быть подстреленным.

– Сир, дальше приближаться опасно, – сказал Фиц-Алдельм.

– Возвращайся, если хочешь, Роберт, – рассмеялся герцог.

Фиц-Алдельм покраснел, и я, прости господи, наслаждался его позором. В пятидесяти шагах от рва Ричард натянул поводья.

Я заметил оконечности арбалетов, торчащие из-за парапета, и внутренности мои сжались. Мне доводилось видеть, что способна сделать с человеком стрела. Фиц-Алдельм не напрасно боится, признал я, надеясь, что мой собственный страх не отражается на лице.

Поднеся ладони ко рту, герцог прокричал:

– Пусть владетель Монфора отзовется! Ричард Аквитанский у его ворот.

На стене началось оживление. Вниз по лестнице затопали шаги.

Ричард сидел, положив руки на луку седла, в расслабленной позе. Он походил на охотника, остановившегося передохнуть на природе, а не на полководца, который находится на расстоянии верного выстрела со стороны врагов. Герцог посмотрел в небо, где парил стервятник и на большой высоте плыли курчавые, как барашки, облака.

– Славный денек, да, Руфус?

– Да, сир, – отозвался я, немного ободренный его бравадой, и спросил у Фиц-Алдельма: – А вы как думаете, сэр?

Тот остановился чуть позади Ричарда. Все еще бледный, он зло глянул на меня и выдавил вежливо:

– Воистину так.

– Сир! – раздался голос со стен.

Мы повернулись. Над парапетом появилось круглое красное лицо.

– Меня зовут Жан Легро, сир.

– Удачное имечко[18], – проговорил Ричард вполголоса; мы постарались не рассмеяться. Герцог продолжил: – Вам известно, кто я такой, сэр?

– Известно, сир, – с беспокойством ответил Легро.

– Вы, без сомнения, осведомлены о судьбе Ла-Ферт-Бернара?

– Да, сир.

– Если не хотите видеть, как ваш замок берут приступом, я посоветовал бы открыть ворота.

Это не было чистой правдой – Ла-Ферт-Бернар взяли после внезапной атаки, тогда как защитники Монфора были полностью готовы отразить нападение. Тем не менее наших сил вполне хватало для успешного штурма, и обе стороны это сознавали.

– Каковы ваши условия, сир? – с неподобающей поспешностью осведомился Легро.

Широко улыбаясь, я обменялся рукопожатием с де Шовиньи. Фиц-Алдельм протяжно, шипяще выдохнул.

Ричард не выразил удивления.