Львиное сердце

Когда наконец рана была зашита, обложена листьями крапивы, чтобы уменьшить опасность воспаления, и перевязана, Меган в изнеможении откинулась назад. И тут же почувствовала объятия Росса. Затем он стал мыть ей руки, а она слабо возражала.

Он смывал с нее кровь Эндрю, и его прикосновения были такими же нежными, как прошлой ночью, когда он обучал ее искусству любви. Было так приятно опереться о него и дать ему позаботиться о ней. Он вытер ее и поставил на ноги. Меган снова напряглась.

– Я должна заняться Лукасом.

Парень лежал по-прежнему с закрытыми глазами и такой бледный, что веснушки выступали на лице, словно рассыпанная корица. Меган еще раньше обмыла и перевязала ему рану на голове, но он так и не пришел в сознание, и она боялась, что не придет никогда.

– Дейви посидит около него, – заверил ее Росс. – Тебе и так уже досталось сегодня.

– Но… – она пыталась сопротивляться, однако Росс крепко держал ее, лаская взглядом.

– Я, конечно, не лекарь, но знаю, что если ты не поспишь, то завтра утром от тебя не будет никакой пользы раненым.

Меган вздохнула и сдалась.

– Хорошо.

То, что она так быстро с ним согласилась, насторожило его больше, чем ее бледность и фиолетовые тени под глазами. В его объятиях она казалась такой хрупкой и уязвимой. Он вынес ее на свежий ночной воздух. Было холодно, и Росс крепко прижимал Меган, как бы вбирая ее всю в себя и оберегая. Но никто из них не может уберечься, подумал он, идя к своему шатру и глядя на раненых, лежащих на одеялах по всему лагерю. Пока не закончится это адское путешествие, угроза остается.

Росс был удивлен, что чувствует настоятельную необходимость защитить Меган, и не только от других, но и от нее самой. Я люблю ее, подумал Росс, глядя на свою драгоценную ношу. Понадобилась уйма времени и их полное опасности положение, чтобы он это понял. Но в их браке все было не по правилам.

– Росс? – Он вздрогнул, очнувшись от своих мыслей. Она пристально глядела на него. Легкая улыбка играла у нее на губах. – Я не могу дышать, – ласково сказала она.

– Что? Ох! – Покраснев, он ослабил объятия, но совсем отпускать ее не собирался.

Меган провела ладонью по его небритой щеке.

– Спасибо тебе за помощь. И за доверие.

– Это я должен благодарить тебя, Мегги. – Он немного опустил ее, так что их тела соприкасались от груди до колен, крепкое мужское и нежное женское. – О, Мегги. Я… – Он хотел сказать: «Я люблю тебя». Слова вертелись у него на кончике языка, но прежние опасения оказались стойкими. Он любил ее и тем не менее боялся дать ей слишком много власти над собой.

Меган обвила его руками и прижалась к нему. Неважно, что ей по-прежнему тяжело дышать. Он ее любит, и она это знает, чувствует по биению его сердца, по дрожи руки, гладящей ее спину и голову. Такой человек, как Росс Кармайкл, не станет просто так дрожать.

– О, Мег. – Он поднял голову. Глаза у него были ласковые, как летнее небо, и в них светилось удивление. – Я… я…

– Ты любишь меня. – Зажав его лицо ладонями, она поцеловала его в губы, почувствовав его изумление и… страх.

– Дамы обычно ждут, когда им об этом скажут, – заметил он, когда она оторвала свой рот от его рта.

– Я нетерпелива. – Меган была не совсем уверена в себе, но все же лукаво улыбнулась ему. – Я не могу ждать, когда же ты забудешь Рианнон и поймешь, что любишь меня.

Он напрягся, а она прокляла свой длинный язык.

– Я не…

– Не хочешь говорить о ней. Я это знаю, – мягко сказала Меган. Какая-то часть внутри ее опасалась услышать об этой таинственной женщине, но Меган знала, что им не быть счастливыми, пока он не скажет правду. – Но ведь она словно болезнь, отравляющая наш брак. Почему ты не можешь мне рассказать о ее грехах, из-за которых ты стал ненавидеть всех женщин?

На лице Росса было написано такое страдание, что она чуть не пожалела о сказанном. Он сжал ее еще крепче и начал говорить. Тихо, хрипло. Слова с трудом срывались у него с языка:

– Я встретил Рианнон спустя несколько дней после того, как мы пересекли горы, чтобы начать сражение в Уэльсе. Она…

– Была очень красива? – уныло спросила Меган.

Презрительная усмешка исказила его губы.

– Она была темноволосая, необычная и хитрая, как паук, затаскивающий таких дураков, как я, в свою паутину. Это из-за нее я понял, что права святая церковь, заявляя, что все женщины прирожденные лгуньи и обманщицы.

– Мне это обидно слышать, – надулась Меган. – Та неправда, что я говорила, оберегала от боли других людей.

– Нет хорошей лжи, но ложь Рианнон была самой ужасной. Она одурачила меня, заставив верить ей, а затем предала моим врагам.

– И ты не можешь забыть…

– Забыть, что ее ложь завлекла нас в засаду и стоила жизни целой сотне моих людей?

– Росс. – Она наклонила ему голову и прижалась щекой к его щеке. – Это ужасно… и для них… и для тебя. Если бы я могла облегчить твою боль!