Львиное Сердце. Дорога на Утремер

— Нужда научила её бороться с трудностями, потому как жизнь у неё была нелёгкой. В первые годы жизни Анны её отец был пленником у армян, мать же умерла, когда девочке исполнилось всего шесть. Потом Исаак обратился к князю Антиохийскому и сумел убедить греческого императора внести часть выкупа. Когда Комнин не уплатил остаток, Анна и её брат два года пробыли заложниками в Антиохии. Наконец им разрешили уехать к отцу на Кипр, но мальчик заболел и вскоре умер. Поэтому Анна с младых ногтей усвоила, как переменчива бывает фортуна.

София отпила глоток вина.

— Смею тебя уверить, мы наслышаны зловещих историй о преступлениях Исаака, — продолжила она. — Большинство из них правдивы, но не все. Он не отравил первую жену, как убеждены в Армении, и уж точно не убивал сына в приступе ярости, как утверждают иные.

— Мне передавали, что, когда один из знатных советников дал императору совет заключить со мной мир, тот приказал отрезать ему нос, — сказал Ричард, любопытствуя, станет ли она и на этот раз защищать мужа.

София даже бровью не повела.

— Что ж, звучит весьма похоже на Исаака.

Подошёл замковый слуга с подносом засахаренных фруктов. Императрица взяла угощение с таким видом, будто её совершенно не смущает факт, что за какие-то несколько дней она обратилась из госпожи Кирении в пленницу своей собственной опочивальни.

— Могу я спросить, как собираешься ты поступить с Анной после победы над Исааком?

— Ну, мне не кажется мудрым оставлять её на Кипре, где столь многие ненавидят её отца. Поэтому я собираюсь препоручить её заботам жены и сестры. Они позаботятся о ней, познакомят с нашими обычаями, и уверяю тебя, отнесутся к ней с исключительной приязнью. Но как ты, госпожа София? Желаешь ли сопровождать Анну в Утремер? Или предпочтёшь вернуться на родину? Если так, я могу организовать корабль до Сицилии.

— Спасибо за то, что даёшь мне выбор. Я предпочту остаться с Анной.

Императрица потягивала вино, будто присутствовала на обычном приёме, а когда Ричард поинтересовался, не известно ли ей о местонахождении Исаака, не колеблясь ответила, что у него осталось единственное логово — замок в Кантаре. Пока она сообщала Анне, что им предстоит отправиться с королевами английской и сицилийской в Утремер, Ги решился озвучить своё растущее неодобрение.

— Как можно доверять её словам? — негромко спросил он. — Похоже, она и Исааку оказалась не слишком предана.

Ги задело, что его опасения не приняли всерьёз: Ричард и Андре посмотрели на него так, будто он заговорил вдруг на непонятном языке, а Жоффруа подчёркнуто тяжело вздохнул.

Снова повернувшись к ним, София испытующе поглядела на мужчин:

— Что такое? У вас появились ко мне другие вопросы?

Ричард мотнул головой, поражённый её наблюдательностью. Впрочем, иначе ей едва ли удалось пережить шесть лет брака с таким человеком, как Исаак Комнин.

— Есть ещё кое-что, что вам следует знать, — сказала императрица. — Со сдачей Кирении вы выиграли войну. Понимаете, на душе у Исаака много грехов, а на руках много крови. Однако есть у него одно положительное качество — он искренне любит свою дочь.

Скажи это кто другой, Ричард бы расхохотался. Но он чувствовал, что София, после всего что пришлось ей испытать, заслуживает уважения. С его языка уже готов был сорваться скептический ответ, когда в голове у него мелькнула неприятная мысль. Помимо множества иных вин, Исаака клеймили развратителем девственниц. Взгляд Ричарда метнулся к Анне, такой юной и такой привлекательной. Обернувшись, он заметил, что Андре, Жоффруа и даже Ги разделяют с ним внезапное подозрение.

София тоже это заметила, и её тёмные глаза блеснули.

— Нет, — бросила императрица. — При всех своих грехах, в этом Исаак не повинен. Анна — его кровь, единственный чистый уголок его души. Он никогда не обошёлся бы с ней так. Да и я не допустила бы.

— И как бы ты ему помешала? — хмыкнул Ги.

— Перерезала глотку во сне, — отрезала она, и Лузиньян недоверчиво рассмеялся.

Но Ричард не присоединился к нему. Он не сомневался, то София поступила бы именно так, как говорит, и ощутил симпатию к этой проницательной, прямолинейной женщине, разумно посвятившей себя падчерице, а не мужу, который её преданности не заслуживал.

— Если ты и права, госпожа, это означает, что Исаака расстроит пленение дочери. Почему нам следует об этом знать?

— Потому что муж судит других по себе. Он придёт в ужас, потому как сочтёт, что вы обойдётесь с Анной так, как он сам обошёлся бы с дочерью врага. Вы вполне можете сыграть на его страхе.