Львиное сердце. Под стенами Акры

— Не слишком ли ты строга в своих суждениях? — заметила она. — Естественно, твой супруг...

Беатриса осеклась, будучи не в силах найти тактичного способа указать на то, что Исаак Комнин — сущий приспешник сатаны.

— О, мой муж — настоящее чудовище, — бросила София так беспечно, что собеседница заморгала. — Но я повидала достаточно много других браков, чтобы понять: мужчинам, даже лучшим из них, нельзя доверять такую хрупкую вещь, как женское сердце. Они слишком неосторожны.

Киприотка обвела взглядом зал, потом продолжила сухо:

— Львиному Сердцу, наверное, повезло, что его жена до сих пор без ума от него. Многие ли королевы согласились бы с такой охотой играть роль маркитанток при армии?

Беатриса присоединилась к смеху, потом обе встали, готовые играть свою роль так, будто они разделяют нетерпение Джоанны, Беренгарии, Алисии и Анны сопровождать Ричарда в Яффу.

ГЛАВА Х. Лагерь аль-Адиля близ Лидды, Утремер

Октябрь 1191 г.

Баха ад-Дин пребывал с султаном в Латруне. Получив приглашение от брата Салах ад-Дина, он решил, что это означает новый виток переговоров с английским королем. Будучи препровожден в шатер аль-Адиля, хронист укрепился в своей догадке, потому — редчайший случай — оказался с хозяином наедине. Единственным посторонним был Саньят ад-Дин ибн аль-Нахаль, писец аль-Адиля, пользующийся таким огромным доверием, вопреки своему происхождению — Саньят перешел в ислам из христианства, — что господин поручал ему вести от своего имени переговоры.

В другое время Баха ад-Дину предложили бы прохладительный напиток, жуляб со льдом. Но теперь шел двадцать девятый день рамадана, месяца поста, и мусульманам полагалось воздерживаться от еды и питья от восхода до заката солнца. Поэтому после обмена приветствиями Баха ад-Дин уселся, скрестив ноги, на подушки и стал терпеливо ждать, когда его ознакомят с причиной вызова. Легкая беседа перетекала с одной темы на другую: благополучие семей, бегство из Акры одного из эмиров, спустившегося по веревке из слухового окна, неприятные новости о том, что местные крестьяне продают франкам большие количества провизии. Но вскоре аль-Адиль перешел к сути визита.

— Ты осведомлен о первом предложении, сделанном нам английским королем?

— Да, господин, — заверил Баха ад-Дин.

Ричард направил Салах ад-Дину на удивление откровенное письмо, где говорил, что обе стороны несут тяжелые потери и необходимо изыскать способ положить конец войне. Король предлагал уступить ему земли к западу от реки Иордан и город Иерусалим. Далее настаивал, что Истинный крест должен быть возвращен, потому как «для тебя он не более чем кусок дерева, в наших же глазах имеет огромную ценность». Султан ответил отказом на все три требования, настаивая, что Иерусалим для мусульман еще важнее, чем для христиан, «ибо это место, куда путешествовал Пророк и где собираются ангелы». Упомянутые земли изначально принадлежали арабам, обладание же Крестом «является нашим большим преимуществом, и мы не можем отдать его вам без выгоды для Ислама».

На том переговоры прекратились, и Баха ад-Дин сгорал от любопытства, что же предлагают неверные на этот раз.

— Мы не раз соглашались с тем, что франки очень предсказуемы, — продолжил аль-Адиль с легкой улыбкой. — Но этого нельзя сказать об английском короле, потому как тот выступил с воистину удивительным предложением. Он намекает на проверенный способ заключить мир — женитьбу.

Баха ад-Дин пришел в изумление. Действительно, в христианском и мусульманском мире войны зачастую улаживались при помощи брачного союза. Но тут речь шла о святой войне, равно для франков и для сарацин.

— Чьей женитьбы, господин? — осторожно осведомился чиновник.

— Моей. — Темные глаза аль-Адиля блеснули весельем. — Английский король сватает за меня свою сестру, вдову короля Сицилии.

Баха ад-Дин гордился своей непроницаемостью — это жизненно важное умение для дипломата и очень полезное для всякого, кому приходится иметь дело с сильными мира сего. Но в этот миг этот навык подвел его. Он ахнул, челюсть у него отвисла. Чиновник был настолько поражен, что присутствующие расхохотались.

— Он ведь шутит? — воскликнул Баха ад-Дин.

Аль-Адиль посмотрел на писца, взглядом повелев ему дать ответ.

— Имея дело с королем, нелегко утверждать, — начал Саньят. — Потому как он любит выражаться насмешливо, говоря подчас наполовину всерьез, наполовину нет. Но не думаю, что в этот раз имеет место шутка.