Львиный престол

Пусть лучше Хальк расскажет о наших дальнейших злоключениях в своей летописи. У него это лучше получится К середине дня живописный отряд, возглавляемый Конаном и Грани, наконец добрался до ворот бурга, возле которых стояла тройная стража. После долгих выяснений, кто мы и откуда нас вместе с гномами пропустили в поселок. А на следующее утро, отдохнув и с трудом поборов неизвестно откуда появившуюся слабость и чувство приближающейся болезни, мы все собрались и прежним маленьким отрядом поехали в Вольфгард.

Четыре дня мы жили у короля Эрхарда. Отсыпались, отмывались и бездельничали. Почему-то никому, даже вечно непоседливому Конану не хотелось ничего делать. Он даже махнул рукой на то, что несколько дней назад его гвардейцы во главе с Паллантидом тайно, ночью покинули Вольфгард и уехали на закат. Сказал только, что непременно разжалует центуриона в денщики, а остальных сошлет в дальние гарнизоны.

В столице, разумеется, тоже видели агонию Небесной горы. Но, как ни странно, паника не поднялась. Это Тарантия или Бельверус превратились бы в совершеннейший хаос — чернь бы перепугалась, дворяне взбунтовались, а купцы подняли бы цены на соль и муку. Мои соотечественники, привыкшие к особенностям Пограничья, просто сказали: «Ничего, и это переживем. И не такое случалось…» Хотя, конечно, в ту ночь весь город высыпал на улицы — смотреть на невиданное чудо. Эрхард заметил, что огромное черное облако к утру отнесло ветрами к полуночи, в сторону Гипербореи. Там оно вроде бы и рассеялось. Несколько предгорных деревень изрядно пострадали — ураган разбил часть домов, а обжигающий свет стал причиной десятка пожаров.

Утром пятого дня пребывания в Вольфгарде (считая со времени нашего возвращения от Граскааля) Конан, отоспавшийся и снова, как всегда, бодрый, неожиданно вспомнил, что он все-таки не кто-нибудь, а король Аквилонии и выдал новую историческую фразу:

— Небесную гору мы погубили, это ясно, как день, — мы сидели в тронном зале за общим столом и завтракали. Стефан, Король Историй с восторгом выслушивал тихий рассказ Халька о наших приключениях под горами, а Эртель сидел надутый: обижался на дядюшку за то, что не отпустил вместе с Конаном. — Эрхард, уж прости, а нам следует возвращаться.

— Жду не дождусь, когда ты об этом вспомнишь, — хмыкнул старый король. — Небесная гора действительно погибла. Как только вы приехали, я немедленно отрядил четырех десятников стражи обследовать перевал и пик Бушующих Ветров. Они вернулись вчера вечером. Облачная завеса исчезла, сам пик вообще… — Эрхард пощелкал пальцами, подбирая нужное слово: — Словно бы провалился неизвестно куда. Граскааль в тех местах нынче неузнаваем. Поблизости ни одного живого существа не замечено. Ни чудовищ, превращенных из людей, ни подгорных тварей. А вместо Небесной горы — огромная обоженная яма. Леса в округе сильно попорчены…

— …И мы до сих пор не знаем, с чем столкнулись, — заключил Тотлант, сидевший, как обычно, по левую руку от короля. — Кроме того. Я расспросил всех знакомых в Вольфгарде — не видел ли кто необычное белое животное с синими глазами? Тицо словно бы исчез.

— Съели куницы в лесу, — мстительно заметил Конан. — Так ему и надо, мерзавцу!

— Тицо? — нахмурился король Пограничья. — Это маленький зверек, которого холил месьор Хальк? А в чем, собственно, дело?

Мы рассказали. Эрхард вначале не поверил, что животное величиной с кошку было виновником многих бед нашего отряда, а потом просто махнул рукой, решив, что эта история ему неинтересна.

— Выезжайте завтра утром, — сказал король-оборотень. — Припасы и все прочее получите с моих складов. Кстати, Конан, позволь тебя поблагодарить. Мне сообщили, что границы королевства пересекли обозы с продовольствием, отправленные вашим канцлером Публио. Разумеется, гномы все оплатят.

— Куда делся Паллантид? — Конан задал вопрос сам себе и нахмурился. Исчезновение гвардейцев занимало мысли короля все последние дни. — Надо же, даже с тобой, Эрхард, и с Эртелем не попрощался! Впрочем, неважно. Вернусь в Тарантию — разберусь.

Следующим днем мы покинули Вольфгард. У ворот замка отряд провожали Эрхард и его племянник, почтеннейший Стефан Король Историй, благородный Евсевий Цимисхий, вызвавшийся остаться еще на несколько лун в Пограничье и досконально выяснить причины разрушения Небесной горы, а также несколько приближенных старого монарха. Фрам со свойственной гномам сентиментальностью едва не разрыдался, прощаясь с Конаном, и подарил ему на память боевой топор.

С нами ехал Эйвинд. После того, как Тотлант тщательно осмотрел нашего воскресшего компаньона и сказал всем, что это настоящий Эйвинд а вовсе не призрак или воплотившийся в человеческое тело демон, асир и стигиец стали лучшими друзьями. Всю дорогу Тотлант выспрашивал у столь неожиданно спасенного Эйвинда любые подробности о разговорах с людьми, находившимися вместе с ним в подгорной тюрьме.