Львица

Эмма с уважением смотрела на Дэниэла, который с восторгом говорил о таком элементарном приспособлении, как холодильник. Все это время она думала об оборудовании, бывшем в распоряжении ее института. Без такого оборудования и достаточно квалифицированного вспомогательного персонала исследователи ее уровня даже не приступили бы к работе.

— Как вы думаете, мы делаем что-то не так? — спросил Дэниэл. — Может, стоит что-то поменять в нашей методике?

— Нет, вы все делаете правильно, — ответила Эмма и покачала головой.

Дэниэл, казалось, был разочарован ее ответом. Ему было бы гораздо легче узнать, что они допустили где-то ошибку, чем осознавать тот факт, что его исследование просто заходит в тупик.

— Такое бывает, — попыталась успокоить его Эмма. — Ведь до сих пор так и не нашли переносчика лихорадки Ласса. А над этим работают целые команды. Неудивительно, что вы тоже пока ничего не обнаружили.

— Но я не собираюсь сдаваться, — с твердостью в голосе заявил Дэниэл. — Осталось попробовать еще одну вещь. Мы не брали анализ крови у таких крупных животных, как буйволы, гиеновидные собаки, львы, слоны. Взять кровь у них можно, только если сначала подстрелить — пулей или транквилизатором. Но у нас нет ружей для транквилизаторов, а кроме того, реакция диких животных на лекарство может быть совершенно непредсказуемой. Для них это может быть опасно. Не хотелось бы убивать животных только для того, чтобы взять у них анализ крови. Я на это никогда не соглашусь. Поэтому пока что будем продолжать работу с грызунами.

Эмма прониклась сочувствием к Дэниэлу. Он совершенно не жаловался на недостаток ресурсов и при этом преданно относился к своей работе. Ей захотелось как-то помочь ему.

— Когда я вернусь в Мельбурн через десять дней, — сказала она, — я постараюсь найти организацию, которая согласилась бы вам помочь.

— Спасибо, — ответил Дэниэл. — Это было бы прекрасно.

— Я ничего не могу обещать, — сказала Эмма. — Но я сделаю все, что в моих силах.

Она отвернулась от него. Ей стало немного стыдно, оттого что он так искренне благодарит ее, хотя на самом деле она предлагает очень мало.

Ее взгляд привлекло что-то розовое — в банке с водой стояли цветы, которые она до сих пор не замечала. Это были такие же цветы, какие Эмма сорвала в пустыне и положила на могилу. Она дотронулась до нежных лепестков, и ей стало интересно, кто же поставил их сюда. Несомненно, это была женщина. Неожиданно для самой себя Эмма почувствовала смятение при мысли об этой незнакомой женщине. Как будто — после всех этих совместных переживаний — в ней возникло чувство собственности по отношению к Дэниэлу. Разумеется, это было полным абсурдом, и она сама все понимала. Вместе с тем в ее голове крутились слова Дэниэла, сказанные за завтраком.

У нас тут нечасто бывают женщины.

— Откуда эти цветы? — не удержалась Эмма.

— Я сам нарвал их, — ответил он. — Мне нравится, когда здесь стоят цветы. Это напоминает мне о том, что, несмотря на все ужасные вещи, которые происходят в мире, он все равно остается прекрасным.

При этих словах лицо Дэниэла помрачнело, но буквально через секунду он уже улыбался.

— Пора пить чай, — сказал он. — Пойдемте, посмотрим, где там Мози.

Стоя на коленях прямо на земле, Эмма выдергивала пучки пожелтевшей сухой травы. Рядом с ней Дэниэл рыхлил почву небольшой тяпкой.

— Я планировал заняться этим, пока Ндугу в отъезде, — сказал Дэниэл. — Без него я не могу продолжать полевые исследования и поэтому решил, что это хорошая возможность привести в порядок грядки. — Взглянув на Эмму, он улыбнулся и добавил: — Но я не ожидал, что кто-то придет мне на помощь.

— А я тоже приехала сюда совсем не для того, чтобы прохлаждаться, — улыбнувшись в ответ, заявила Эмма. — И я совсем не против, — поспешила добавить она. — Для меня это что-то новое. Я ведь живу в городе, в квартире на третьем этаже, — продолжала она, протягивая руку к очередному засохшему растению.

Было какое-то наслаждение в ощущении того, как хватка корней ослабевает и они в конце концов расстаются с почвой. Сначала Эмма пришла в замешательство от просьбы Дэниэла помочь ему с прополкой заброшенного огорода рядом с кухней, но сейчас она могла точно сказать, что такая работа ей по нраву. Перед тем как приступить к работе, она предусмотрительно надела пару своих силиконовых перчаток, ибо знала, что здесь вполне могла быть туберкулезная палочка, — но перчатки продержались недолго. После того как она их сняла, ее руки вмиг покрылись серой пылью. Перестав беспокоиться о насекомых, которые могли ее укусить, и об инфекциях, Эмма почувствовала удовольствие от свободных движений своих рук и от прикосновений к мягкой рассыпчатой почве. Не прекращая работу, она перевела взгляд со своих рук на руки Дэниэла. Они представляли странный контраст по сравнению с ее собственными руками. На ее коже пыль оседала серым слоем, в то время как на его темных руках она выглядела бледной.

— Как здесь может что-то вырасти? Даже в глубоких слоях почва сухая-пресухая.