Львица

— Чем ты хочешь заняться в городе? — Голос Лауры прервал ход ее мыслей.

Энджел сглотнула слюну и задумчиво посмотрела на виднеющуюся вдалеке гору.

— Не знаю.

— Ну же, — сказала Лаура. — Придумай что-нибудь.

Ее голос звучал как обычно, и это успокоило Энджел.

— Я хочу... увидеть карусель. Большую такую, с цветами посередине и со статуей.

Лаура тихонько рассмеялась.

— А еще что?

— А еще я хочу мороженое, которое продают на улице.

— Да, я тоже хочу мороженое... а еще новое платье.

Узнав игру в покупки, Энджел улыбнулась и продолжила цепочку:

— А я хочу мороженое, новое платье и... школьную форму.

— Но ты же не ходишь в школу, — возразила Энджел. — Ты все уроки делаешь со мной.

Ее голос звучал тихо, но, тем не менее, четко на фоне глухого стука копыт.

— А я все равно хочу форму. Тогда я буду выглядеть так же, как остальные дети, — не унималась Энджел. — Ну давай, играй дальше.

Она замолчала в ожидании ответа. В наступившей тишине все незначительные звуки казались громкими: скрип кожаного седла, плеск воды в тыквах-горлянках, переливчатое пение вьюнков. Энджел посмотрела через плечо и с ужасом увидела, что Лаура хватает ртом воздух. Она еще дальше завалилась на сумки и постепенно начала сползать в сторону.

Энджел резко дернула за поводья и приказала Маме Киту лечь. Когда верблюдица опускалась на колени, Энджел попыталась придержать Лауру, чтобы та не упала, но ее тело было таким тяжелым и безвольным, что она все-таки съехала на бок и упала.

Лаура лежала на земле и тяжело дышала. На ее лбу и на верхней губе выступили капли пота.

Энджел в ужасе смотрела на мать.

— Она тебя все-таки укусила! Она была ядовитой!

Лаура провела языком по пересохшим губам и сказала:

— Энджел, послушай. Ты должна оставить меня здесь и идти дальше в маньяту. Там знахарь, у которого есть черный камень. Они пришлют кого-нибудь мне на помощь.

— Я не хочу, — жалобно ответила Энджел. Она понимала, что в этот момент она вела себя подобно маленькому ребенку, который все еще просит взрослых, чтобы те понесли его на спине.

— Ты должна сделать то, что я тебе говорю, — мягко возразила Лаура. — А сейчас дай мне мою сумку.

Энджел отвязала потертую кожаную сумку от седла Мамы Киту и принесла матери. Сидя на корточках и расстегивая ремни, которыми закрывался верх сумки, девочка почувствовала проблеск надежды. Она много раз видела, как мама доставала из этой сумки что-то, что мигом решало любую проблему. Может быть, там есть лекарство, которое сможет помочь и сейчас. Внутри сумки Энджел нащупала большой целлофановый пакет, полный белых таблеток.

— Что тебе достать отсюда?

— Дай мне мой кошелек. Мне нужен паспорт.

Энджел с недоверием посмотрела на мать, пытаясь понять, не начался ли у нее бред.

— Пожалуйста, — прошептала Лаура.

Пошарив на дне сумки, Энджел нашла наконец кошелек. Нащупав твердые края паспорта, она вынула его из кошелька.

Лаура застонала. Ее глаза были полуоткрыты. Прищуриваясь, она будто изо всех сил пыталась сосредоточиться.

— Положи его в карман. Постарайся не потерять. Попросишь вождя отвести тебя к смотрителю национального парка. Покажи ему паспорт и скажи, что я твоя мать. Так люди смогут узнать, кто ты такая.

Лаура закрыла глаза. Энджел смотрела на нее, отгоняя мух от ее лица. Дыхание Лауры стало более легким, но она все еще выглядела уставшей и бледной. «Может, маме нужно просто отдохнуть, — подумала Энджел. — А затем ей станет лучше и мы сможем продолжить путь».

Энджел посмотрела на паспорт, лежащий у нее на коленях. Она не понимала, почему мама хочет, чтобы она положила его в карман, а не оставила в сумке. И почему она просит показать этот паспорт человеку из национального парка. Наверное, он важный человек, как все государственные чиновники, — но почему он станет интересоваться паспортом? Сидя так и недоумевая, Энджел вспомнила последние слова, которые ей сказала Лаура.

Так люди смогут узнать, кто ты такая.

Не сводя глаз с лежащей на земле неподвижной фигуры матери, Энджел постепенно начала понимать истинный смысл этих слов.

Лаура не надеялась на то, что ей удастся выжить.

Она хотела, чтобы Энджел ехала дальше по направлению к маньяте, и не питала никаких надежд на то, что увидит свою дочь снова.

Энджел почувствовала, как у нее пересохло во рту, а в животе возникла щемящая пустота. Ей вдруг вспомнились слова Лауры, которые та произнесла в одном разговоре со знакомыми людьми из деревни, где росли смоковницы. Энджел осторожно потрясла Лауру за плечо. Та открыла глаза, и ее взгляд встретился с взглядом дочери.

— Черный камень не работает, — заявила Энджел. — Ты в него не веришь.

— Ты права, я в него не верю. — Глаза Лауры наполнились слезами.

— Ты умрешь? — тихо спросила Энджел.

С губ Лауры сорвалось тихое всхлипывание. Она открыла рот, но так ничего и не произнесла.