Львица

Она сделала усилие над собой, чтобы не дать этим мыслям завладеть ею полностью. Все, что она хотела прямо сейчас, — это раствориться в сильном и неслышном присутствии Дэниэла, в спокойствии и тишине спящего ребенка, а также в ненавязчивой мудрости Джорджа. Ей хотелось закутаться в теплоту их общего спокойствия и уюта.

Эмма представила, как бы выглядела эта сцена, будь она нарисована на холсте. Она была бы выполнена в мягких пастельных тонах. Это была бы странного вида семья, члены которой спят бок о бок — львы и люди, молодые и старые, друзья и незнакомцы. Все они были собраны здесь вместе этой ночью.

Глава 15

Джордж налил виски в бокал, золотистая жидкость тяжело легла на дно. Энджел стояла рядом, держа старомодный сифон для газирования воды. На желтом заиндевевшем боку бутылки размыто отражалось утреннее солнце.

— Уже можно? — спросила она.

Джордж кивнул.

— Только немного, — предупредил он.

Энджел сосредоточенно нахмурилась и нажала рычаг. Хлынувшая в бокал струя газировки заставила ее подпрыгнуть от неожиданности.

— Отличная работа, Энджел, — сказал Джордж. — Никто не желает составить мне компанию?

Эмма с улыбкой покачала головой.

— Для меня еще рановато. Хватит чашки чая.

— Мне тоже, — согласился Дэниэл.

— А я всегда пью виски в одиннадцать, — ответил Джордж. — Думаю, эта привычка сохраняет мне молодость и здоровье!

— Но сейчас не одиннадцать часов, — возразила Энджел. — Сейчас саа тано — пять часов.

Эмма вопросительно взглянула на Дэниэла.

— Это по танзанийскому времени, — объяснил он. — День начинается с рассветом. По английскому времени это шесть утра. Поэтому семь утра — это первый час, саа мойя.

— За ним следует второй час, и так далее, пока солнце не сядет, — добавила Энджел. — А затем день заканчивается, потому что всем пора спать.

Слушая ее, Эмма снова задумалась о том, насколько мир, в котором выросла Энджел, отличается от остального мира. Девочка не умела определять время общепринятым для большинства людей способом, но, тем не менее, она бегло говорила на трех языках и знала, как приготовить лекарство из семян папайи.

— У Билла с Бэном есть вода? — спросил Джордж, обращаясь к Энджел.

Девочка ахнула, прикрыв рот ладонью.

— Я забыла, что ты меня об этом предупреждал.

Она немедленно выбежала из столовой и помчалась в направлении цистерны. Эмма снова принялась разливать чай по чашкам. Она уже собиралась подать их на стол, когда у входа в хижину возникла новая фигура — африканец, который держал в руке обернутый тканью предмет.

— Саму! Карибу сана, — произнес Джордж, приглашая его войти. — С возвращением.

Он жестом указал на компанию, сидевшую за столом.

— Это наши гости — Дэниэл, Эмма и Энджел. — Джордж снова повернулся к пришедшему и представил его: — А это мой помощник — Саму.

Все присутствующие обменялись приветственными кивками. Затем Саму обеспокоенно поднял брови.

— Эта львица вернулась! С львятами! Наша работа ни к чему не привела.

— О, это длинная история, — сказал Джордж и жестом пригласил Саму сесть. Затем он попросил Эмму налить еще одну чашку чая.

— Ты уже полностью выздоровел?

— Да, твоя дава очень быстро помогла. Мне следовало сразу взять ее, но я думал, что это всего лишь кампи лихорадка.

— Ну, если тебе помог хинин, то это определенно была малярия, — сказал Джордж. — Это очень старое лекарство, но оно по-прежнему отлично работает.

Эмма размешивала в чае мед. Вдруг ее ложечка замерла, и Эмма взглянула на Саму.

— Что вы сказали? Что за болезнь, эта другая лихорадка?

— В нашу деревню пришла лихорадка. Сначала она очень похожа на малярию, но затем очень быстро проходит.

— И как вы ее назвали? — Эмма наклонилась к Саму, не сводя с него внимательного взгляда.

Мужчина поерзал на стуле, смутившись от неожиданного внимания.

— На английский это можно перевести как «лихорадка из питомника». Мы называем ее так, потому что ею болеют те, кто здесь работают, и их семьи. Но не надо тревожиться. Это не плохая болезнь, как Оламбо. Заболевший не может работать только день.

Эмма обратилась к Дэниэлу:

— Тебе известно об этом?

Он пожал плечами.

— Я слышал, как они говорили об этой болезни, но не придавал значения. — Он улыбнулся. — Думал, что это еще один вариант байки о могуществе сумасшедшего хозяина питомника.

Эмма отрешенно взглянула на стену хижины, где висела коллекция фотографий львов. Она напряженно думала, в голове всплывали фрагменты догадок. Люди в питомнике заражались одной болезнью, но были устойчивы к другой. Она вспомнила, о чем рассказывал Джордж в ее первый день пребывания здесь. Она услышала эти слова, произнесенные с плавным английским выговором. Это словно в той библейской истории... чума прошла мимо...

Эмма повернулась к Дэниэлу:

— Что известно о тех заболевших лихорадкой Оламбо, кому удалось выжить? Они приобрели иммунитет к вирусу?

— Да. Ею можно заболеть только раз в жизни.

— Что ж, я полагаю... — Эмма запнулась, в ее голове продолжали формироваться идеи. — Между этим питомником и людьми, устойчивыми к Оламбо, может быть связь.

Дэниэл нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь историю открытия вакцины против оспы?