Львица по имени Лола

— Пять минут, Леша. У тебя на виду. Ты просто отойди на пару метров

— Лев Аркадьич меня убьёт, а Степан Аркадьич добавит! — буркнул Гаврилов.

— А мы им не скажем. Ну, Лешенька, давай. Пять минут.

— Три.

Хоть три получила.

Гаврилов отошел в сторону и демонстративно закурил, невзирая на табличку «No smoking». Но желающие сделать ему замечание вряд ли найдутся. За прошедшее время Алексей еще сильнее раздался в плечах — хотя куда уж больше, казалось, обзавелся женой и дочкой, но характер его нисколько не изменился. К счастью.

— Как видишь, на долгую беседу у нас нет времени, — Дина обернулась к Игорю. Он выглядел еще более постаревшим, чем пять минут назад. Словно встреча с Гавриловым скостила ему еще несколько лет. — Ты неважно выглядишь.

— Да так, — пожал плечами Игорь. — Кое-что болит, кое-что доставляет проблемы…. Не буду тебе, наверное, рассказывать.

— Не рассказывай, — согласилась Дина. — Мне неинтересно.

— Спасибо, что не стала выставлять… нашу историю… в фильме, — словно через силу произнес Игорь.

— Ты сдержал свое обещание, а я свое, — ровно ответила Дина. Хотя сделала она это ради Льва. Она просто знала, что для него так будет лучше. — Тебя в фильме нет.

Разговор снова застопорился. Отведенные три минуты истекали. Алексей докурив, так же демонстративно закашлял. И Игорь словно решился.

— Дина, девочка… ты прости меня. За все.

Наверное, и она ждала этих слов. Чувствовала, что ему надо их сказать. Только вот прощения у нее не было.

— Мне не за что прощать тебя, Игорь, — произнесла спокойно. — Если бы не ты — я б не встретила Льва, и не было всего этого, — Дина обвела рукой, словно охватывая весь остров Лидо. — Я не хочу другой жизни. Так что если хочешь прощения — проси его не у меня.

Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. А потом Дина развернулась, взяла под руку подошедшего уже вплотную Алексея, и они направились к Palazzo del Cinema.

***

— Look at me, Dina! Dina, here. Please, smile! Turn to the left, Dina.

Дина послушно выполняла просьбы фотографов, поворачивалась то в одну, то в другую сторону, улыбалась, приспускала с плеч газовый палантин. И, наконец, отбыв положенное, уступила место следующей жертве.

— Какая же ты у меня красотка. А Лев Аркадьевич мерзавец, назвал меня самовлюблённой сучкой.

— Это он любя, Лола.

— Ни хрена себе любовь! Да чтобы он без меня делал? Что бы вы оба без меня делали?!

— Нет, Лева прав — ты все-таки зазнайка. И воображуля.

— Да вы еще дочку в честь меня назовете!

— Мечтай-мечтай.

***

Лола Львовна Ингер-Кузьменко появилась на свет через семь с половиной месяцев после Венецианского фестиваля.

— Глазки папины, губки мамины. А характер — характер мой.

Конец