Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце (СИ)

Рома тоже вздрогнул и повернулся. У входа стояла запыхавшаяся Вивьен.

— Рома, я сбежала от него, как только он ушёл месить глину, и его воля утратила надо мной контроль! Я люблю тебя и всегда любила! Защити меня от его гнусных посягательств!

Рома, похоже, утратил дар речи. А я даже протрезвел от восторга. И немедленно выпил. Идиотия продолжается. Да здравствует дивный новый мир!

TRACK_03

Я оставил Рому и Вивьен миловаться вдвоём в «Апельсине», а сам побрёл домой. Шёл почти прямо, только немножечко зигзагами, да и похрен, я рок-звезда, пусть дорожное движение под меня подстраивается.

В сущности, Рома так и жил у меня, а соответственно, Вивьен он притащит туда же... Так что у меня есть шанс успеть отрубиться до того, как он начнёт её трахать. Господи, вот ведь жизнь какая сложная стала... А раньше всё проще было, когда я в зоне комфорта жил на втором этаже кабака.

Возле самого дома меня ждала толпа с плакатами.

— Это ещё что за херь? — пробормотал я, мучительно фокусируя взгляд.

Завидев меня, толпа заволновалась. Их было человек тридцать, но большая часть оказалась близнецами, из чего я заключил, что у меня двоится в глазах. Не без труда сумел прочитать надпись на одном из плакатов: «Требуем почту вовремя!». Для этого пришлось подвалить к держателю, отобрать у него плакат и вчитаться вдумчиво.

— Безобразие! — завизжала какая-то баба. — Я уже неделю не могу получить письмо от мужа!

— У-у-у! — подхватили остальные. — Ы-ы-ы!

— Правильно! — заорал я, ударив себя кулаком в грудь, и выбросил плакат. — Это произвол! Не допустим! Если каждый будет молчать — ничего не изменится!

Толпа с лёгким удивлением нерешительно поддержала меня криками.

— Этот Мёрдок совсем распоясался! — орал я, пробиваясь сквозь толпу к дому. — Бухает целыми днями, вместо того, чтобы ходить по городу и разносить письма!

— А-а-а! — кричала толпа, потрясая плакатами.

Я вошёл в дом, схватил почтальонскую сумку, вышел обратно.

— Становитесь в очередь! — рявкнул я.

Слава Кришне, в дальнейшем от меня не требовалось ни ясного взора, ни ясного сознания. Достаточно было посмотреть на ник, сунуть руку в сумку и достать письмо или письма. За минуту со всем было покончено.

— Скажите остальным, — заплетающимся языком проговорил я, — чтобы они прекращали молчать. Пусть приходят сюда и заявляют о своих правах. Если мы не начнём открыто и категоритически критириктовать действия Мёрдока, а вернее — его пиздействие... В общем, нам понадобится каждый, чтобы заставить его выполнять свои обязанности!

— Мы вернёмся! — взвизгнула та самая баба, с письмом от мужа. — И нас будет больше!

— Да-а-а!

Толпа удалилась. Я проводил их взглядом и вытер набежавшую слезу.

— Храни Господь долбо**ов с активной гражданской позицией. Кабы не они — правда ведь работать придётся. Эх...

Выполнив дневную рабочую норму (минималка — десять разнесённых писем за день) и трахнув антитунеядский закон, я спокойно вошёл в дом и бросил сумку на пол.

— Колян! — заорал я. — Ты не поверишь, что со мной было.

Подвалил к лестнице на второй этаж. Сверху лестницы скатился мне навстречу Коля.

— Что с тобой было, Мёрдок? — спросил он.

— Я нахреначился.

— Ура-а-а! — запрыгал Колян так, что лестница затрещала. — У тебя снова получилось!

— Не стареют душой ветераны! Дай пять папке Мёрдоку.

Колян дал мне пять и пропустил. Я ввалился в свою спальню и рухнул на кровать. Разумеется, не ту, что стояла здесь в ту ночь, когда Даймонд и Экси творили страшное. Может, они, конечно, ничего и не творили, кроме того, что я видел. Может, к постели они и близко не подходили. Но я утилизировал её сразу, как вернулся домой, и построил новую, вдвое п**же предыдущей. На ней и отрубился.

***

Проснулся я от холода.

В город за каким-то хером завезли осень, стало холодать. Нахрена? Опять — «по просьбам трудящихся»? Ночами холодно, постоянно выпить хочется, никак не займёшься здоровым образом жизни, блин.

А деньги-то, кстати, не бесконечные. Вот эта мысль очень угнетает на самом деле. Так угнетает, что не захочешь, а нажрёшься. А проснёшься — денег ещё меньше стало. И холодно опять... В общем, в таком вот замкнутом круге я уже неделю живу.

И дальше бы жил, да Рома с Иствудом решили вывести меня на разговор. Я чухнул, что к чему, и заранее вызвал Вейдера, чтобы симулировать, что я работаю над ситуацией. На самом же деле — нихера я не работаю.

Ну вот Вейдер. Пойду сейчас найду его, потом сразу же придётся п**ды дать, потому что к гадалке не ходи — х**ню какую-нибудь написал. А дальше? Дальше я, наверное, выпью. И снова в «Апельсине», поскольку Дон после выступления даже разговаривать со мной не хочет. Скотина фашистская.

А в «Апельсине» дорого... Вот в прошлой жизни всё было просто: куча бабла — все двери открывает. Там я в такой ситуации в принципе не мог оказаться. Ну, оказался бы, если б не убил какой-то добрый педик.

Я со стоном сел на постели, обхватил гудящую голову руками. Тут же открылась дверь. Беззвучно, но так, сука, раздражающе! Я достал из инвентаря арбалет и шмальнул не глядя.

— Отличный выстрел, Мёрдок!