Львы Аль-Рассана

Джеана, которая с черной яростью в сердце возвращалась к кучке людей посреди горящей деревни, держа за руки двух маленьких девочек, увидела лишь стремительное движение правой руки Родриго Бельмонте. Услышала хлопок, словно от удара хлыста, потом крик человека.

Тут она поняла, что это и был удар хлыста, и увидела черную полоску крови на щеке Гарсии де Рады. «Теперь у него на всю жизнь останется шрам», – подумала Джеана. Ей захотелось, чтобы сегодняшняя ночь стала концом его жизни. Никогда прежде она не ощущала такой ярости: всепоглощающей, внушающей ужас. Джеана чувствовала, что могла бы сама убить его. Ей приходилось глубоко дышать, стараясь сохранить остатки самообладания.

Когда ее отца изувечили в Картаде, сначала до Джеаны и ее матери дошел слух об этом, потом пришло сообщение, а потом они жили с этим знанием два дня, прежде чем им разрешили увидеть содеянное и забрать отца домой. То, что она увидела в лачуге у реки, причиняло такие же страдания, как соль на свежей ране. Джеане хотелось кричать. Чего стоит медицина, все ее образование, ее клятва перед лицом подобного зверства?

Гнев сделал ее безрассудной. Ведя двух девочек, она подошла прямо к стоящим друг против друга Родриго Бельмонте и вожаку налетчиков-джадитов, человеку, которого он назвал Гарсией и только что ударил хлыстом.

– Кто из них это сделал? – спросила она у детей нарочито звучным голосом, чтобы все слышали.

Вокруг них внезапно воцарилось молчание. Юноша лет четырнадцати-пятнадцати стал поспешно пробираться к ним. Девочки говорили ей, что их старший брат, возможно, жив. Сестра их матери, Абираб, которая вечно просила у Джеаны на базаре всякие мази и настойки от боли в ногах, судорог или бессонницы, осталась в хижине, пытаясь совершить невозможное: сделать не таким ужасным вид изувеченной мертвой женщины и мертвого младенца, выпавшего из ее чрева.

Юноша подбежал к ним и опустился на колени возле сестер. Одна из них сломалась и зарыдала у него на плече. Вторая, постарше, стояла очень прямо, с серьезным и напряженным лицом, оглядывая бандитов.

– На нем была красная рубашка, – явственно произнесла она, – и красные сапоги.

– Вон тот, – сказал человек по имени Лайн Нунес через несколько мгновений и указал рукой. – Приведи его сюда, Альвар.

Младший воин отряда, тот, у которого были удивительно высокие стремена, спрыгнул с коня. Он вытолкнул из рядов уцелевших налетчиков одного из них. Джеана все еще была поглощена своей яростью и не слишком удивилась тому, что все ради нее прервали то, чем занимались.

Не ради нее. Она посмотрела на мальчика, стоящего на коленях и обнимающего рыдающую сестру.

– Тебя зовут Зири?

Он кивнул, глядя на нее снизу вверх. Его темные глаза казались огромными на белом лице.

– Мне жаль, но я вынуждена сообщить тебе, что твои отец и мать погибли. Сегодня ночью нет легкого способа это сказать.

– Здесь убито очень много людей, доктор. Почему вы нас прерываете? – Это произнес у нее за спиной Бельмонте, и по-своему этот вопрос был справедливым.

Но гнев Джеаны не отпускал ее. Этот человек – джадит, и тот ужасный поступок тоже совершил джадит.

– Вы хотите, чтобы я рассказала об этом в присутствии детей? – Она даже не посмотрела в его сторону.

– После сегодняшней ночи здесь не осталось детей.

Она поняла, что это правда. И поэтому Джеана указала на человека в красной рубашке и сказала, хотя потом пожалела об этом:

– Этот человек изнасиловал их мать, которая вот-вот должна была родить еще одного ребенка. Потом он вонзил в нее свой меч, вспорол живот и оставил ее истекать кровью. Когда я пришла, ребенок уже выпал из раны. У него почти отсечена голова. Мечом. Еще до рождения. – Когда она произносила эти слова, ее затошнило.

– Понятно. – В голосе Родриго Бельмонте прозвучала усталость, которая заставила ее обернуться и взглянуть на него. Но она ничего не смогла прочесть на его лице.

Он еще секунду молча сидел на коне, потом сказал:

– Дай мальчику твой меч, Альвар. С этим мы мириться не можем. Только не в деревне, которую вальедцы обязаны защищать.

«А где бы вы могли с этим смириться?» – хотелось спросить Джеане, но она промолчала. Ей вдруг стало страшно.

– Этот человек – мой родственник, – резко произнес Гарсия де Рада, прижимая клочок грязной ткани к кровоточащей щеке. – Его зовут Паразор де Рада. Родственник министра, Бельмонте. Ты помнишь, кто…

– Замолчи или я убью тебя!

Родриго Бельмонте в первый раз повысил голос, и не только Гарсия де Рада содрогнулся, услышав его. Джеана снова взглянула в лицо человеку, которого называли Капитаном, а потом отвела глаза. Ее ярость утихла, остались лишь горе и приступы тошноты.

Молодой солдат, Альвар, послушно подошел к мальчику, который все еще стоял на коленях рядом с ней, обнимая уже обеих сестер. Альвар протянул ему меч рукоятью вперед. Мальчик Зири посмотрел мимо Джеаны на Родриго Бельмонте, возвышающегося над ним на черном коне.

– Ты имеешь на это право. Я даю его тебе при свидетелях.