Львы Аль-Рассана

Он обязательно делал перерыв на молитву в своих делах каждый раз, когда звонили колокола. Он вызвал к себе самых влиятельных ваджи Картады и выслушал их жалобы. Вместе с ними он сокрушался о том, что его возлюбленный отец – верующий, разумеется, но человек мирской, – позволил их великому городу несколько отойти от законов Ашара. Пообещал регулярно советоваться с ними. Приказал немедленно очистить печально известную улицу проституток-джадиток и построить там новый храм с садами и резиденцией для ваджи.

Он послал дары, и весьма богатые, Язиру и его брату в пустыню. На данный момент больше ничего он не мог сделать.

Он также узнал в начале зимы, еще до того, как новости из-за рубежа сократились до тонкой струйки, что в Батиаре готовится священная война и армии четырех земель джадитов собираются весной отплыть в Аммуз и Сорийю.

Потенциально это была самая важная новость из всех, но не самая насущная его проблема. Трудно вообразить, что после скучной, вызывающей раздражение зимы, проведенной вместе, такое отчаянное войско действительно отправится в плавание. Но с другой стороны, сядут они на корабли или нет, сам факт сбора такой армии представлял собой самую серьезную опасность.

Он продиктовал предупреждение Великому Халифу в Сорийю. Оно придет к нему только весной, конечно, и другие тоже пошлют свои предупреждения, но важно присоединить свой голос к общему хору. У него потребуют золота и воинов, но для того, чтобы такая просьба дошла, необходимо время.

Сейчас более важно разгадать, что могут задумать джадиты на севере полуострова после известия о войне, которое они уже должны были получить. Если четыре армии джадитов собираются отплыть на восток, что могут замыслить правители Эспераньи, которые находятся так близко от ашаритов, узнав о подготовке священной войны? Не начали ли их священники уже проповедовать нападение?

Способны ли три правителя Эспераньи собраться в одном месте и не перебить друг друга? Альмалик Второй сомневался в этом, он побеседовал со своими советниками и послал кое-какие дары и письмо королю Санчесу в Руэнду.

Дары были королевскими; в послании в тщательно подобранных словах отмечался тот факт, что Фезана, которую контролирует Картада и которая сейчас платит дань наглому Вальедо, а не Руэнде, лежит на таком же расстоянии от последней и является, по крайней мере, таким же потенциальным объектом защиты Руэнды. Он почтительно просит Санчеса высказать свои мысли по поводу этих щекотливых моментов.

Следовало посеять рознь на севере, и посеять ее среди наследников Санчо Толстого не представляло особой трудности.

Халонья на северо-востоке его сейчас не волновала. Более вероятно, что они создадут трудности для Рагозы, а это ему на пользу, пока не переросло в нечто большее. Ему не раз приходило в голову, что следовало бы этой зимой посоветоваться с эмиром Бадиром, но делать этого не хотелось. Любое взаимодействие с Бадиром означало теперь иметь дело с Аммаром ибн Хайраном, который сбежал к главному сопернику Картады на следующий день, после того как его отправили в ссылку.

«Это был трусливый поступок, – решил Альмалик. – Он даже граничил с предательством». Аммару всего-то и нужно было скромно удалиться куда-нибудь на год, сочинить несколько стихов, возможно, совершить паломничество на восток, даже сразиться за веру в Сорийе в наступающем году, во имя Ашара… а потом Альмалик мог бы позвать его обратно, смирившегося, покорного придворного, который выдержал приличный срок наказания. Тогда это казалось таким очевидным.

Вместо этого ибн Хайран, как всегда, непокорный и колючий, убежал вместе с Забирой прямо к Бадиру и его порочному визирю-киндату в опасную Рагозу. В очень опасную Рагозу, так как источники Альмалика сообщили ему, с опозданием, что эта женщина еще летом отослала двух своих сыновей – его сводных братьев – к Бадиру, сразу же после Дня Крепостного Рва.

Эти сведения он должен был получить раньше, до смерти отца. Ему пришлось создать прецедент и казнить двоих из своих людей: губительно получать столь важные сведения так поздно. Эти два мальчика представляют угрозу его положению на троне, почти такую же большую, как Хазем в пустыне.

«Со сводными братьями, – решил новый правитель Картады, – лучше быстро покончить». Смотрите, что случилось у джадитов, например. Рамиро Вальедский, несмотря на его знаменитую ловкость, добился успехов лишь после внезапной кончины своего брата Раймундо. И хотя об этой смерти ходили разные слухи, они не помешали возвышению Рамиро.

Из этого следует извлечь урок. Альмалик вызвал двух известных ему людей, дал им подробные инструкции и щедрые обещания, а потом послал на восток под видом торговцев пряностями, чтобы они могли преодолеть горы Рагозы, пока перевал еще открыт для законных купцов. Его отрезвило и сильно потрясло полученное в середине зимы известие о том, что они оба погибли в драке в таверне в первый же день их приезда в город Бадира.