Львы Кандагара

Ваши операции должны проводиться на основе разведданных, децентрализованно[8], в полном объёме, с целью достижения наилучших долгосрочных результатов против противника и населения. Все операции должны проводиться под руководством Афганских национальных сил безопасности (ANSF). Ваши оперативные действия должны иметь в плане эффект стабилизации. Все, что мы делаем, влияет на население, и мы должны обеспечить проведение наших операций таким образом, чтобы заручиться поддержкой населения. Все ваши операции должны иметь компонент и возможности гражданской военной операции (ГВО), информационной операции (ИО) и гуманитарной помощи (ГП), а все последующие действия операции должны сопровождаться встречей со старейшинами кишлаков для объяснения цели операции и легитимации Исламской Республики Афганистан (ИРА). Это поможет заручиться поддержкой местного населения и ослабит план противника по дискредитации ИРА и операций коалиционных сил.

Будь то обучение в Соединенных Штатах или проведение операций в зоне боевых действий, Болдюк четко формулировал для всех своих подчиненных, чего он ожидает от них. Он хотел, чтобы у них не было сомнений в том, чего следует добиваться при выполнении приказов, а также в отсутствие приказов. Никакой двойственности. Любят его или ненавидят, люди знали, чего ожидать. Ниже приведены выдержки из служебной записки, которую он лично вручал всем своим солдатам:

Философия лидерства: Понять, где мы были; сосредоточиться на настоящем и планировать будущее. Все имеет треугольник, который включает в себя три основные точки. Дисциплина, компетентность и доверие составляют первый треугольник.

Доверие было основой треугольника. От нас ждут, что мы будем смотреть в зеркало, а не в окно. Уверенность и знакомство даже с самыми незначительными задачами устанавливали это. Компетентность была следующей. Всегда ожидалось, что мы сосредоточимся на основах, поймем психологию войны и будем поступать правильно. Последним и самым важным компонентом была дисциплина; дисциплина в себе и в своих бойцах. По мнению подполковника Болдука, дисциплина - это не власть, а разумное использование полномочий и ответственности. У спецназа было много и того, и другого.

Наставление командования: Вы будете давить, добиваться и наказывать.

От нас ожидалось, что мы будем проводить подготовку и обучение к войне так же умело, как мы будем проводить сами операции во время войны. Во время командировок мы часто передавали эту концепцию нашим коллегам из ISAF и коалиции. Не будет гиперболой сказать, что от нас ожидали, что мы отправимся куда угодно, в любое время, в любое место и будем готовы сделать практически все.

Рядом с Шиншей Болдюк выглядел как ребенок. Шинша - настоящий медведь, с круглым лицом, огромными руками, и волевыми чертами смуглого таджика. В отличие от большинства афганцев, он носит редкую, ухоженную бороду, которая, по его словам, достаточно длинная, чтобы пуштунские племена не смотрели ему в спину.

Я едва успел произнести "Доброе утро, сэр", как Шинша узнал меня. Он сразу же подошел и обнял меня за плечи. Я отнюдь не маленький человек, шесть футов один дюйм, но он с легкостью заключил меня в костедробительные объятия и изобразил два поцелуя в обе щеки. Черт возьми, подумал я, он, наверное, сломал пару ребер". Болдюк, понимая важность наших отношений, подмигнул и ушел.

"Хорошо, что ваши длинные бороды вернулись в Афганистан", - сказал Шинша. "Длинные бороды" - это прозвище, данное афганцами спецназовцам, знак уважения в сравнении с бородами их старейшин.

Я был искренне рад его видеть. У нас с ним была долгая история. Мы вместе воевали в 2005 и 2006 годах и сломили хребет талибам в провинции Кандагар. Шинша с гордостью говорил, что "в том году талибы не могли остановиться в провинции Кандагар, чтобы поссать без нашего появления". Он не знал, что это утверждение, по сути, было правдой. Захваченные в плен талибы говорили примерно то же самое. Он в шутку называл талибов "шуззуна" - женщины на языке пушту.

Мы провели много часов, обсуждая стратегию и изучая языки друг друга за крепким зеленым и черным чаем. Он по-прежнему говорил по-английски очень слабо, а мой пушту был столь же плох. Поскольку мы находились вне пределов слышимости командиров, я спросил его, как идут дела в Кандагаре.

"Как обстановка, друг мой?" - спросил я на ломаном пушту.

"Нет, нет, здесь в Кандагаре все хорошо", - ответил он на английском с сильным акцентом.

Шинша никогда не жалел слов и рисовал мрачную картину. Боевики Талибана действовали в городе и за его пределами, и каждый день прибывали новые боевики. Подразделения спецназа, сменившие нас после нашей последней ротации, в основном проводили ночные рейды и не имели достаточно времени для установления контакта с населением. Это была не их вина; директива передвигаться только ночью пришла из вышестоящего штаба". Шинша сказал, что талибы теперь действуют в светлое время суток. Я знал и уважал членов другой группы спецназа как друзей и профессиональных коллег, но новости Шинши меня встревожили.