Львы в наследство. Я всей душой с вами, львы!

Более того, с открытием алмазных копей «Венеция» компании «Де Бирс», находящихся возле самых пограничных ферм, появилась опасность еще большего ущерба для долины Лимпопо — ведь копи также требуют большого количества воды.

В годы вооруженной борьбы за свободу иные жители Южной Африки, работавшие в имениях ботсванских землевладельцев, доносили своим спецслужбам о предполагаемых мятежниках и вообще обо всем, что творится вокруг. Такой сговор был обычным явлением. Южноафриканские спецслужбы также внедряли на ботсванскую территорию шпионов, которые, вращаясь среди местных обитателей, выведывали информацию о борцах за свободу, о том, где скрываются члены и сторонники партии Африканский национальный конгресс (АНК).

Мне известен случай, как в начале 80-х годов был схвачен один южноафриканец, работавший у ботсванского землевладельца и одновременно занимавшийся шпионажем в пользу южноафриканских спецслужб — он помогал им тайком перебираться через границу и искать оружие, предположительно спрятанное у места слияния Шаши и Лимпопо. Таких шпионов, завербованных режимом апартеида, неоднократно разоблачали и выдворяли. Да вообще те годы были богаты событиями, только местным жителям было не до смеха: агенты южноафриканских сил обороны проникали в столицу Ботсваны и охотились за лицами, подозреваемыми в членстве в АНК. Впоследствии выяснялось, что многие из убитых не имели к этой организации никакого отношения.

«Южноафриканские браконьеры могут спровоцировать пограничные стычки!» — под таким броским заголовком вышла передовая статья в южноафриканской газете «Санди таймс» в конце 1990 года. В ней говорилось: «Пограничный конфликт назревает на границе Северного Трансвааля, где южноафриканские охотники нелегально пересекают русло Лимпопо и стреляют дичь на землях Тули в Ботсване». То и дело появлялись сообщения: «Охотники стреляют дичь на ботсванском берегу реки и перевозят добычу назад в Южную Африку»; «Ботсванские скотоводы трясутся за свои семьи: во время охотничьего сезона обалдевшие от радости южноафриканские охотники стреляют во все, что движется». Кроме того, мне известен случай, когда фермер подстрелил своего же работника — думал, что это павиан. В той же передовице «Санди таймс» сообщалось, что южноафриканские вертолеты «нелегально используются для загона стад копытных на территорию Южной Африки, где их стреляют богатые охотники»; что «южноафриканские фермеры построили на берегу Лимпопо три охотничьих домика для своих клиентов, дабы те в упор стреляли диких зверей, приходящих на водопой», и «регулярно подвешивают приманки на растущие возле домиков деревья для привлечения леопардов, в которых тут же стреляют их „клиенты“».

Я не раз был свидетелем подобных зверств. Однажды, возглавляя антибраконьерский патруль из тсванов, я обнаружил южноафриканцев, буквально расстреливавших стадо антилоп. При нашем появлении браконьеры тут же удрали на свою сторону. Мы связались с южноафриканскими природозащитными органами, и на этот раз виновные были найдены, задержаны и подвергнуты санкциям.

Нередко в браконьерстве бывают замешаны и южноафриканские силы обороны. В 1992 году мой знакомый зимбабвиец, владелец крупного заповедника, находящегося в нескольких километрах от места «стыковки» Зимбабве и Южной Африки, услышал выстрелы на своей земле, близ реки Лимпопо. Заподозрив браконьеров, он пошел туда, чтобы задержать виновных. А задержанным оказался он сам — южноафриканские солдаты, хозяйничавшие в его владениях, заставили беднягу встать на четвереньки и ползти за ними в Южную Африку, подгоняя при этом радиопередатчиком.

Насколько я знаю, эта история не получила огласки. Представляете, какой был бы конфуз, если бы в газетах появился заголовок: «Южноафриканские солдаты занимались браконьерством на территории Зимбабве и похитили владельца земли, на которой охотились». Так что дело было замято.

Глава двенадцатая Я сочиняю «Плач по золотым душам»

Наступил декабрь 1992 года, и в Габороне состоялась очередная встреча по вопросу о Рафики. Управляющий по-прежнему требовал отловить ее и держать в загоне, пока для нее не будет подобран новый заповедник; я, как всегда, возражал — львица и так травмирована, зачем же еще лишать ее свободы! Сошлись на том, что я надену ей идентификационный ошейник и с помощью приманок буду стараться держать поближе к лагерю.