Лыковы

Ночью небосвод начал очищаться от облачности, появились звезды, и наступило полное спокойствие, но было довольно тепло. С наступлением рассвета двинулись в путь, теперь уже по самому дну долины. Толстый слой снега покрывал камни, упавшие деревья, что значительно помогало двигаться и переходить с одного берега на другой в зависимости от прижима скал. Сама по себе река Еринат здесь была небольшой, шириной не более 4–6 метров. Клокочущая между камней вода во многих местах была видна, поэтому двигаться приходилось крайне осторожно.

Вскоре мы увидели на снегу свежие следы нескольких рысей. Табунок из пяти рысей, как мы определили позднее, прошел ночью вниз по долине. Шли они с характерной для рысей тактикой движения — гуськом, след в след. Для нас это не показалось чем-то необычным, однако Молоков оживился и, рассматривая следы, сказал, что ведет табунок старая, очень крупная рысь, и теперь рыси будут для нас как бы путеводителем. Нам это было не совсем понятно, и Молоков пояснил, что рыси совершают переход в верховье Абакана, где снежный покров значительно меньше, чем в соседних урочищах, и там более кормные места. Туда они и направляются, и, если рыси пройдут, значит, и мы должны пройти.

Буквально с каждым шагом двигаться становилось сложней, долина сузилась, и вот мы оказались на небольшом прилавке левого берега реки. Оба склона долины представляли собой отвесные скалы, а сама речка бурным потоком шумела и обрывалась водопадом вниз. Казалось, дальше идти некуда. Прилавок обрывался почти отвесным уступом высотой примерно 2–3 метра. Упавшее когда-то с прилавка дерево образовало своего рода мост, по которому можно было спуститься на небольшую площадку.

Внизу, в 30–40 метрах от нас, между отвесными скальными берегами, чернело тихое плесо незамерзшей воды. Ширина плеса была не более 5–7 метров. Никакого прохода не было видно. А дальше, за этой щелью, долина немного расширялась, скалы левого берега несколько отступали, образуя между скальной стеной и берегом реки крутой склон, заваленный камнями и буреломом. Долина же попрежнему круто уходила вниз.

Рыси уверенно прошли через прилавок и по упавшему дереву, покрытому толстым слоем снега, спустились вниз почти к самой воде, и их следы исчезали за поворотом скалы. Мы также спустились вниз, что далось нам значительно сложней, чем рысям. Снег, грибной шапкой покрывавший упавшее дерево, при первых наших шагах разломился по всей длине, обвалился, обнажив ствол с торчащими ежиком сучьями. Оказалось, внизу мы столпились на крохотной площадке у самой воды, и здесь стало ясно, каким образом прошли рыси. Примерно в 60–70 сантиметрах над уровнем воды мы увидели толстый ледяной козырек, как бы припаянный к скале, ширина которого была не более одного метра. Толщина козырька около тридцати сантиметров, но ближе к скале толщина увеличивалась, образуя с нижней стороны как бы кронштейн, и у самой скалы толщина достигала почти сорока сантиметров. Образовался козырек, судя по всему, в начале зимы в сильные морозы, когда уровень воды был значительно выше, но постепенно вода в реке убывала, лед под собственной тяжестью провалился, оставив на всем протяжении отвесной скальной стенки мощный козырек.

Обсуждая обстановку, мы внимательно осматривали это мрачное, опасное место, понимая, что иного пути нет. На поверхности козырька, слегка припорошенного снегом, четко просматривались следы «наших» рысей. Нам было понятно, что это единственная возможность пройти. А выдержит ли козырек под нашей тяжестью? Этот вопрос волновал всех. После короткого обсуждения — каким образом преодолевать это препятствие, Молоков, улыбаясь, сказал:

— Ну, кто первый?

И, остановив взгляд на мне, сказал, что я самый легкий, мне и начинать.

Мы уложили рюкзак на связанные лыжи, и это подобие нарт поставили на козырек. На случай, если козырек не выдержит и обломится и я окажусь в воде, то обратно мне уже не попасть, против течения не проплыть, поэтому предусмотрели, кажется, все. Карабин, топор — все было со мной, а спички положил в шапку. Козырек как с нашей, так и с противоположной стороны выходил на небольшое расстояние над сушей, но над водой надо было проползти около 8–9 метров.